Мысль о гибели его народа никогда не покидала Когтя, как и боль потери. Он целую неделю лил слезы по ночам, но время шло, и он отрешился от своего горя, чтобы думать о мести. Он знал, что где-то живут убийцы, виновные в истреблении всего его племени. Когда-нибудь он обязательно выследит их и покарает — иначе он не был бы оросини. Но у него хватало здравого смысла понять, что в одиночку вряд ли получится отомстить, и, кроме того, ему понадобится много сил, знаний и умений. Он надеялся, что предки не оставят его, направят по верному пути. Серебристый Ястреб стал его тотемом: мальчишка, которого когда-то звали Киелианапуна, отомстит за свой народ.

Дни шли один за другим, похожие как близнецы. Каждое утро он просыпался и завтракал, потом они с Паско отправлялись на прогулку, поначалу ходили вокруг таверны, позже осматривали близлежащие леса. Силы постепенно возвращались, и юноша начал помогать Паско в повседневных делах: таскал воду, рубил дрова, чинил конскую упряжь. Он был смышленым, все схватывал буквально на лету, и у него была неистребимая страсть к самосовершенствованию.

Иногда Коготь мельком видел Роберта, когда тот спешил по делам, часто в компании одного из трех мужчин. Коготь не просил Паско назвать ему их, но всех троих хорошо запомнил. Первым был, как догадался Коготь, сам Кендрик. Высокий, седовласый, с густой бородой, он вышагивал по всему хутору с видом хозяина. Он носил рубаху из тонкой, дорогой материи, на пальце — золотое кольцо с темным камнем, а штаны и ботинки почти не отличались от тех, в которых ходили слуги. Он часто выходил на двор, чтобы отдать распоряжения Лиле или двум парням — Ларсу и Гиббсу, которые часто наведывались в амбар, так как в их обязанности входило приглядывать за лошадями постояльцев.

Второй из спутников Роберта был совершенно седым, хотя лет ему было никак не больше тридцати. Коготь даже прозвал его Снежная Вершина. Не такой высокий, как Кендрик или Роберт, он все равно умудрялся смотреть на них сверху вниз. Всем своим поведением он напоминал Когтю вожака или шамана, и вообще от него исходила какая-то сила. У него были светло-голубые глаза и очень загорелое лицо. Одевался он в темно-серую робу с затейливо расшитыми рукавами и подолом. Временами он опирался на деревянный посох, иногда выходил из таверны в широкополой шляпе под цвет одежды.

Последний из троих слегка напоминал Снежную Вершину, словно они были братьями, но волосы у него были темно-каштановые, почти как у Когтя. Глаза тоже были темные, карие, а в манерах или движениях угадывался воин или охотник. Коготь мысленно прозвал его Клинком, ибо левая рука этого человека почти никогда не покидала эфеса меча с таким тонким лезвием, какого Когтю еще не доводилось видеть. Одет он был в синие бриджи, заправленные в высокие сапоги, и темно-серую рубаху, поверх которой носил застегнутый жилет. Он тоже не показывался из дома без шляпы, двойника широкополого головного убора Снежной Вершины, только его шляпа была черной. Однажды Коготь увидел, как Клинок покидал таверну на рассвете, неся в руке большой лук, вечером того же дня он вернулся с перекинутым через плечо выпотрошенным оленем. Юноша невольно испытал восторг: умелые охотники высоко ценились среди оросини.

К Паско и Когтю эти трое относились так, словно те были частью окружающей среды, то есть не замечали их. Только Лила время от времени громко приветствовала то Паско, то Когтя, иногда кивала им или махала рукой. Ларс, коренастый рыжеволосый парень, и Гиббс, стройный юноша постарше, иногда заговаривали с ними, просили помочь в мелочах. Но оба избегали пустых разговоров. Когтю казалось, что они с Паско просто не существуют для обитателей таверны.

Прошел целый месяц, и однажды Коготь проснулся утром и увидел, что Роберт о чем-то серьезно разговаривает с Паско. Юноша быстро поднялся, оделся и подошел к ним.

— А-а, юный Коготь, — обратился к нему Роберт с улыбкой. — Паско рассказывает, что дела у тебя пошли на поправку.

Коготь кивнул.

— Раны затянулись, и боли почти нет.

— А поохотиться сможешь?

— Да, без колебания ответил Коготь.

— Отлично. Тогда идем со мной.

Роберт вышел из амбара, Коготь постарался не отставать. Пока они шли к таверне, Коготь сказал:

— Господин, я у вас в долгу.

— Не буду спорить, — ответил Роберт.

— Как мне расплатиться? Роберт остановился.

— Я ведь спас тебе жизнь?

— Да, ответил юноша.

— Если я правильно понимаю обычаи твоего народа, то теперь у тебя передо мной пожизненный долг, верно?

— Да, — спокойно ответил Коготь.

Пожизненный долг был сложным понятием, включавшим годы службы, как прямой, так и опосредованной. Когда мужчина племени оросини спасал жизнь другому, то спасенному полагалось быть к его услугам в любую минуту. Он словно становился членом семьи, но не пользовался привилегиями родственника. Делом чести для него становилось обеспечить семье спасителя пищу, пусть даже его собственная семья голодала, и убрать урожай, когда его поле оставалось нетронутым. В общем, спасенный служил тому, перед кем был в долгу, как только мог. Поэтому Коготь отныне должен был считать Роберта своим хозяином. И так до тех пор, пока Роберт сам не освободит его от службы.

— Тяжелый долг, не так ли?

— Да, — бесстрастно ответил Коготь.

Легкий ветерок шелестел листвой далеких деревьев. Роберт помолчал, словно погрузившись в раздумье, а потом сказал:

— Я испытаю тебя, юный Коготь. Посмотрю, насколько ты отважен. Тогда будет ясно, сгодишься ли ты мне.

— Для чего сгожусь, хозяин?

— Для многого. Пройдет еще несколько лет, а ты не узнаешь и половины тех дел, которые я могу тебе поручить. Если же ты мне не подойдешь, то я на несколько лет передам тебя в услужение Кендрику, чтобы ты научился сам заботиться о себе в новом мире, не похожем на тот, в котором жил раньше, ибо ты уже не можешь вернуться на высокогорье оросини.

Выслушав эти слова, прозвучавшие для него как удар, Коготь даже бровью не повел. Роберт сказал правду. Если только кто-нибудь не выжил чудом в той бойне, сумев уползти в горы, теперь он был последним представителем племени оросини, а в горах одиночке не продержаться.

Наконец Коготь спросил:

— А если я все-таки не слабак?

— Тогда ты увидишь и узнаешь то, что никогда не могло бы пригрезиться ни одному оросини, мой юный друг. — Он обернулся, услышав за спиной шаги. Это был Клинок, вооруженный двумя луками — один через плечо, второй в руке — и еще колчаном, полным стрел. — А, вот и он. — Потом Роберт снова обратился к Когтю: — Этого человека ты уже видел, я уверен. Ты очень наблюдателен, как я успел заметить. Познакомься, Коготь, это Калеб. Он и его брат Магнус — мои товарищи.

Коготь кивнул мужчине, который молча его изучал. Разглядев Калеба вблизи, Коготь пришел к выводу, что он гораздо моложе, чем казалось на первый взгляд, — всего-то лет на десять старше его самого, но держится с видом опытного воина.