себе отчета, он вдруг развернул Гора и помчался назад. Еще через мгновение Спасенный увидел женщину, которая направилась ему наперерез. Да так быстро, что чуть не угодила под копыта коня. Роха успел остановить Гора буквально в шаге от хрупкой женской фигурки. Конь, разгорячившись, все мотал и мотал головой, он то как будто пританцовывал, то бил копытом землю. Рассерженный такой беспечностью, Роха хотел прикрикнуть на женщину, но, приглядевшись к ней повнимательнее, узнал свою спасительницу от чар мутного зелья минувшей ночью. Это была та женщина, что нежно гладила его по волосам, а потом, взяв его за руку, как дитя водила по лабиринтам странного дома.

Сзади послышался частый стук копыт. Это был Ив на своем шустром недоростке.

– Не стоит этого делать, посланник Иля! – возбужденным голосом предупредил он Роху.

– Чего не стоит делать?! – переспросил Роха.

– Не стоит возвращаться, – раздался тихий женский голос.

И сразу после этого таинственная женщина удалилась к дому и словно растворилась в нем. Роха не стал испытывать судьбу.

– Кто она? – спросил он Ива позже, как только оба вернулись к обозу.

– Афирь, – ответил ему закрайник.

Роха сделал знак рукой, и обоз тронулся вперед по дороге.

– Только она не женщина, и сомневаюсь, человек ли она – Афирь, – добавил к сказанному Ив, но, заметив вопрос на лице посланника Иля, решил продолжить: – Хотя Афирь и смертна и выступает в человеческом обличье, но с людьми общего ничего не имеет, ей ближе камни, болота, а мы для нее, конечно, дети матери-природы, но дети коварные, ненасытные. Эти вот среди людей жить не могут, быстро сгорают, вот и появляются где-нибудь в удаленных уголках вроде этого.

– А как же тебя терпят? – усмехнулся Роха.

– А ко мне они привыкли, – улыбнулся Ив. – Они приходят откуда-то и уходят, а почему приходят и куда уходят, никто не знает. Были такие, кто за ними наблюдал, так сгинули без следа.

– Ты сказал: «Эти вот…» А есть и другие?

– Есть еще… Ага. Другие… – потупившись, пробормотал Ив. – Бррр… – Он вздрогнул, словно вспомнив, что-то очень неприятное. А затем встрепенулся: – Афирь всегда появляется в облике молодых женщин. Да, и вот еще, у нас в Закрае о подобных ей говорить ни с кем не стоит. – И, заметив снова вопрос на лице Рохи, вздохнул, но добавил: – Видят все насквозь.

– А их много? – Роха огляделся.

– Кто теперь знает? Дыры здесь… – Ив покрутил пальцем, показывая на землю. – Вот они и появляются.

Какое-то время молодые люди ехали рядом молча, и каждый думал о своем. Но в голове у Рохи накопилось столько вопросов к юному закрайнику, что он снова не удержался:

– А те женщины, что были в доме, те, что приносили еду и принимали нас, они настоящие или привиделись мне?

– Все настоящее, но те две – это служанки, женщины.

Ив изменился в лице, и стало понятно, что ответов посланнику Иля от него больше ждать не стоило.

Выпрямившись в седле, закрайник вытянул шею так, как это делают обычно, когда пытаются заглянуть за высокое препятствие. Взгляд юноши был устремлен вперед, куда-то за те далекие холмы, что формировали неровный горизонт.

– Я поеду вперед, надо посмотреть, как там! – на ходу выкрикнул закрайник.

И шустрый коник понес его навстречу неизвестности, а еще через короткое время он и вовсе пропал из виду.

Все вокруг стало серым, веяло холодом. Окружавшие со всех сторон болота снова отступили, и взорам Рохи и его спутников предстала новая картина: на горизонте появились каменные истуканы. Громадные, изъеденные ветрами, они были самых причудливых форм. Некоторые напоминали гигантские грибы и стояли ровно, словно их вбили в почву; другие же походили на загулявших бродяг. Потрепанные временем, они, как бывалые пьяницы, не то от усталости, не то от воздействия внешних сил, клонились в разные стороны, вот-вот готовые упасть и развалиться. По всему видно, так случалось здесь не раз: все вокруг было усыпано здоровенными осколками от этих упавших исполинов. Каждый из этих камней мог бы похоронить под собой целую повозку со всем ее добром. Эти громадины заставили путников держаться от них подальше.

Вдруг послышался протяжный гул. Похожий на горловое мычание, он вызывал вибрацию во всем, до чего только мог добраться. Виновником сего был ветер – не замечая каменных преград, в беспечности своей, он разгонялся, сталкивался с ними и вихрем закручивался вверх. И хотя каждому было ясно, что это проделки воздушных потоков, но все равно людям становилось жутковато, и они озирались по сторонам.

Некоторым из шедших даже показалось, что в этом гуле скрывается потаенный смысл. Будто камни торопились им поведать что-то, открыть какую-то тайну, но, не имея языков, только громко мычали, как глухонемые.

Не сговариваясь, люди ускорили шаг. Так продолжалось еще какое-то время, пока великаны не остались позади. Ветер успокоился, сменила вид и местность.

Слева от дороги показалось озерцо. Его ровная водная гладь казалась удивительной, ведь местность в Закрае постоянно менялась. Невысокий покатый берег, покрытый густым рыжим мхом и мелкими, величиной с бусину, голубыми цветочками, плавной линией окружал темную воду. На берегу стояло одинокое старое дерево. Его корявые ветки раскачивались и скрипели. И причиной тому были не дуновения ветра, ветки качались как будто сами по себе. Они тянулись к воде, а когда достигали ее поверхности, то окунались в нее, бесцеремонно нарушая покой озерца, а потом снова поднимались вверх.

Обоз проехал еще немного.

– Человек, – донесся неуверенный голос одного из царских слуг, что ехал впереди. – Человек! – уже более твердо повторил он.

Роха, до этого будто дремавший, выпрямился в седле и посмотрел вперед.

Он увидел на дороге сгорбившийся силуэт.

Человек сидел вытянув вперед ноги.

Преградившим обозу путь оказался старик, с изнуренным страданиями лицом.

Сквозь редкие грязные волосы, проглядывала немытая плешь.

На испещренном глубокими морщинами лбу заметно выделялась черная, вероятно выжженная, отметина, под ней нависали домиком седые, густые, как у филина, брови. Взгляд был уставлен в землю. Да и еще одно – одежда… Можно сказать, что на нем ее не было вовсе. Одна рука старика висела вдоль тела, другой он прикрывал булыжник.

– Старик! Эй, старик! – громко обратился к сидевшему на дороге один из воинов. – Ты, живой?

Плешивый старик продолжал сидеть на земле, в полном безмолвии и не обращая внимание на окруживших его людей. Один из обозчиков хотел уже спрыгнуть с коня, чтобы растолкать старика, но Роха остановил его.

– Уйди с дороги, старик, или наши кони раздавят тебя! – обратился Роха к безмолвному человеку и почти сразу