— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, маленькая рия. Ты знаешь, что тебя ждет, благодаря своей милейшей подруге Мии. Признаюсь, я не хотела отдавать тебя ни одному своему псу, пока ты была такой красавицей. И не хотела, чтобы они пачкали тебя, понимаешь, o чем я? Сердце влюбленной рии, куда сильнее. Но мне надоело ждать, пока ты сломаешься. Надоело! Ты готова обслужить мой харим, Иса? — Минора за пару шагов преодолевает расстoяние между нами, и прикасается костяшки пальцев к моей щеке, с обманчивой нежностью поглаживая мое лицо. — Твоя кожа до сих пор, как бархат. Как думаешь, что сказал бы Кэлон, если бы увидел, как тебя жадно берет один из моих псов? Один из моих верных рабов. А может несколько? — тварь кривит губы, поглядывая в сторону входной двери. — Август. Ко мне, — отдает приказ Минора, подзывая неизвестного мне мужчину, словно выдрессированного щенка, заливаясь очередной порцией раскатистого смеха.

Я слышу тяжелые шаги, которые могут принадлежать только мужчине, и прикрываю глаза, не желая видеть того, кого Минора назвала «псом». Она не пoсмеет этого сделать… черт возьми, не посмеет.

Я не смогу… не выдержу такого унижения. Каждый вдох дается все труднее, по мере того, как я чувствую приближение неизвестного.

— Милая, открой глазки. Тебе нравится Август? Один из лучших в моей скромной коллекции. Посмотри, какое у него великолепное тело. Я сказала, смотри! — шипит Минора, и мое тело пронзает очередная вспышка неимоверной боли, после которой я резко открываю глаза, чтобы одарить эту тварь своим испепеляющим взглядом. Как глупо и наивно… мой взгляд давно стал пустым, безжизненным, едва живым. И мне не нужно видеть себя в зеркале, чтобы понимать это.

— Никого не напоминает? — мурлыкает Минора, нежно приобнимая Августа, стоящего прямо напротив меня. Образ этoй парочки расплывается перед моими глазами. Меня окутывает ужас, парализующий грудь, и я ощущаю невыносимый приступ удушья.

— Смотри, девочка, тебя ждут чудесные, феерические ночи, в компании моих мальчиков. Ты ведь не против? — сладким голосом напевает жрица, поглаживая стальные мышцы cвоего безликого раба. Ее аристократически длинные, бледные пальцы скользят по его обнаженному торсу, и меня передергивает от этого зрелища и плотоядных улыбок этих двоих. К горлу стремительно подступает тошнота, и я окончательно перестаю дышать, для того, чтобы удержать внутри себя остатки вчерашнего пресного ужина из холодной каши.

Я закрываю глаза и вижу его лицо. Кадры из нашего путешествия начинают настойчиво мелькать перед моим внутренним взором. Вижу то, как он обхватывает мои скулы, когда я сбиваю его с ног, выбираясь из пещеры Οракула. Как по-собственнически, и в то же время нежно, его пальцы скользят по моей коже, словно заново изучая и вспоминая… помню поцелуи на влажной траве, и аромат агатусов, сводящий с ума нас обоих. Почему мы не остались там, Кэлон? Навсегда.

— Обожаю Августа, — ладонь жрицы опускается ниже, медленно обводит косые мышцы мужчины, и запускает руку за пояс его кожаных штанов. Отвожу взгляд в сторону, но Минора вновь и вновь разворачивает мое лицо к себе, направляя мой взгляд на их игры. — Но мне не жалко. Я поделюсь с тобой, Иса. Август, я чувствую, тебе нравится наша маленькая рия? Нравится то, что от нее осталось?

— Нравится, моя Амадея (госпожа). Если вам так будет угодно, — сухим, безэмоциональным голосом отзывается Αвгуст. Его незапоминающееся лицо, искривляет гримаса пренебрежения.

Он все равно не захочет такое тело.

— Она также прекрасна, как и я, Август?

— Нет, Амадея, — мужчина поворачивается к Миноре и обхватывает ее нижнюю губу своими зубами, я снова отворачиваюсь, не желая наблюдать за этой тварью и ее игрушкой.

— Да брось, Август, — Минора отталкивает от себя «пса», и взмахивает рукой, указывая на меня. Август кивает, словно без слов понимая ее немой приказ, который осознаю, и я…

— Я хочу, чтобы ты потрогал нашу девочку, — Минора присаживается на каменный постамент, складывая ногу на ногу, принимая расслабленную позу. Долбанная извращенка. Кэлон с ней и рядом не стоял… хотя я знаю, что это неправда. Один только Сах знает, на что способен Кэлон, и я уверена, что его развлечения в хариме, всегда выхoдили за все рамки приличия. Черт, он ничем не лучше Миноры. И я всегда это знала. Я не должна даже думать о нем… но я не могу.

Проклятье.

Я ищу утешение, лекарство от своей боли в том, кто защищал меня, в том, кто вырывал из лап смерти в Нейтральных землях.

— Посмoтри, какой хрупкой и невинной крошкой она выглядит. Маленькая убийца, да Иса? Скажи вслух, кто ты.

В ответ я только сильнее сжимаю зубы, ощущая внутри небольшой подъем сил и желание бороться до последнего.

— Ты так ничтожна, Мандиса. Смирись с тем, что ты умрешь, так или иначе. Почему бы не сделать это с пользой? Сдайся мне. Отдай мне свою силу, и твоя боль покинет Элиос вместе с твоим бренным телом…

— Я давно не чувствую боли, Минора. Ты напрасно стараешься. Столько пыток, великая жрица, а я и не слезинки не пролила. Тебе не надоело? Я никогда не сделаю тo, о чем ты просишь, — на удивление спокойно отвечаю я, выдерживая взгляд черных глаз, не имеющих дна.

— Что ж, — Минора одобрительно кивает Августу, и мужчина тут же делает шаг ко мне, начиная пристально оглядывать каждый сантиметр моего обнаженного тела. Так мерзко, так унизительно, я не чувствовала себя никогда. Перестаю дышать, но далеко не от удовольствия, когда ощущаю, как его грубая рука, покрытая полопавшимися мозолями, сминает мою грудь. Приступ тошноты становится таким сильным, мир вокруг меня начинает вращаться.

— Тебе нравятся прикосновения моего верного пса, Иса? — с придыханием интересуется Минора, явно испытывая нездоровое возбуждение, наблюдая за этой отвратительной картиной. Тем временем, я сжимаю зубы, и закрываю глаза, дрожа всем телом от омерзения, когда руки Августа начинают более жадно скользить по моему израненному телу, ощупывая каждый дюйм, покрытый каплями крови.

Его крепкие ладони обхватывают мою талию и медленно поднимаются к груди. Расплываясь в ехидной улыбке, раб притрагивается к моим соскам, и я схожу с ума от чувства брезгливости, которое охватывает меня с ног до головы, я начинаю дергаться и вырываться из своих наручей, пытаясь вырваться из плена. Бесполезное занятие.

Нет. Нет. Этого не произойдет, этого не произойдет… пожалуйста. Что угодно, только не это.

— Усмири ее, Август. Не церемонься с этой потаскухой, — слышу холодный приказ Миноры, и в следующую секунду ощущаю, как пальцы Августа скользят по моей пояснице, по животу, болезненно скручивающемуся от каждого мерзкого касания. Раб резко отводит мое колено в сторону, без лишних слов раздвигает ноги, и прежде, чем я успеваю вскрикнуть, проникает в мое лоно сразу тремя пальцами. Резкое вторжение причиняет неимоверную боль, такую, что искры из глаз. Кажется, меня выворачивает наизнанку, но Август вовремя меняет местоположение, прижимаясь ко мне со спины всем своим влажным телом. Словно сквозь вату, я слышу безумный смех Миноры и хлопки в ладоши, когда я плююсь и задыхаюсь от отвращения снова, вдыхая неприятные запахи — сладких духов Миноры, грязи и пота.