Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шерхан затянулся, выпустил струю дыма в сторону и сказал:
— Света, оголи грудь.
Я во все глаза уставилась на девушку, которая убрав в сторону распущенные волосы, тут же приподняла черную футболку, обнажив грудь с яркими розовыми сосками.
Шерхан поманил пальцами и девушка, наклонившись, позволила ему коснуться губами ее соска.
— Как всегда — на уровне, — сказал Шерхан. — Сегодня не соли, я со спутницей и вместо пива выпью вина.
— Будет сделано, Родион Сергеевич.
Она спрятала грудь под футболку и, улыбнувшись, нежным голосом произнесла:
— Под каким номером ужин вы желаете?
— Девяносто восьмой, будь добра. Только осьминогов замени на крабов. Они ведь свежие, не так ли?
— Конечно, — ответила Света. — Прилетели вечерним рейсом с Дальнего востока.
— Очень хорошо, — сказал Шерхан. — Сначала вино. Дегустировать не буду. Некогда.
— Вино принести сейчас, Родион Сергеевич, или спустя некоторое время?
— Сразу, — сказал Шерхан.
Светлана вышла и вернулась через пару минут с подносом. Разлив вино по бокалам, она тут же вышла, пожелав нам приятного ужина.
— Выпьем за успех нашего мероприятия, Наташа, — сказал мой босс и приблизил к моему бокалу свой. Мы чокнулись, и я пригубила вино. Оно было очень вкусным. Просто каким — то невероятно вкусным.
— Нравится? — спросил Шерхан.
— Да, очень, — сказала я.
— Французское. Тридцать лет выдержки. Я лично знаю этого винодела. Классный мужик, общительный, деловой, хотя ему уже за семьдесят. Приятель моего отца. Жан-Пьер. Иван-Петр по-нашему.
— Да, я понимаю, — сказала я.
— Ладно, вернемся к нашим баранам, — сказал Шерхан. — У нас есть четыре проблемы. И решить мы должны их за неделю максимум. Первая — твой внешний вид. Он с одной стороны должен соответствовать твоему статусу наемного бухгалтера, а с другой быть чем-то большим. Среди вещей, что моя сотрудница для тебя купила, есть пара комплекстов, которые подойдут. К стоматологу забежишь, я тебя отвезу — чуток зубы отбелят. Ну и нужно будет посетить салон красоты. Подстригут, покрасят, ламинируют. Макияж при этом нанесут довольно скромный. На собеседование придешь с распущенными волосами, поняла?
— Да.
— Маникюр тебе сделают нормальный. А не вот это говно, что у тебя сейчас.
Я машинально спрятала руки под стол.
— Вторая проблема — кожа на твоем лице и твоих руках.
Я поджала губы и провела пальцами по щеке.
— Не ссы, решим, — сказал Шерхан, туша в пепельнице сигарету. — Просто сам цвет сероват. Усталость, проблемы, уход херовый. В общем, решаемо. Каждый день будешь посещать СПА. Адрес скажу. Для тебя там все будет бесплатно.
— Спасибо.
— Третья проблема — твой голос.
— А что с ним не так? — спросила я.
— Не соблазнительный. Ты разговариваешь, как бухгалтер.
— А надо как?
— А надо, чтобы было впечатление, что ты оторва, но внешне скромняшка. А на деле — развратная, откровенная и сексапильная. В голосе должен быть секс. Призыв, если хочешь. Врубаешься, о чем я?
— Да, наверное, — осторожно ответила я.
— Мы над этим ночью поработаем.
— А как?
— Узнаешь, — сухо ответил Шерхан. — Ну, и четвертая проблема — взгляд.
— А со взглядом какая?
— Запоминай: в сторону, в пол, в глаза. Повтори.
— В сторону, в пол, в глаза.
— Посмотри на меня так. Сначала в сторону, вот так, теперь сразу опусти взгляд. Хорошо. И мне в глаза сразу. Давай, быстро. Неплохо. В отеле потренируйся. Можешь перед зеркалом. Частить не надо. Нужно, чтобы это выглядело естественным. Когда будешь общаться с моим братом — вот сразу, как познакомишься, сделай так несколько раз. С паузами. Еще раз давай. Глотни вина и вперед.
Я взяла бокал в руку и Шерхан покачал головой:
— Тремя пальчиками за ножку бери. Аккуратно. Нежно. Вот так. Умница. Теперь взгляд.
Я посмотрела ему в его серые, практически стальные глаза, затем опустила взгляд и увела его в сторону. Все, как он сказал.
— Меньше пауз. Плавно делай. Поставь бокал и еще раз.
Я послушно выполнила то, что он сказал.
— Для начала сойдет, — сказал он. — Теперь думай о сексе и распахни глаза. Вспомни, например, как ты у меня сосала в машине.
Я смутилась.
— Глаза раскрой пошире, говорю, — рявкнул Шерхан.
Наверное, я выглядела очень глупо, потому что он усмехнулся.
— А теперь чуток прищурь. Легонечко, плавно делай. Вот так. Еще раз.
Я повторила.
— Вот этот прищуренный блядский взгляд запомни хорошо. Когда будешь смотреть на моего братца, думай о сексе. Прям представляй его. На мужиков действует очень круто. Надо, чтобы ты ему понравилась сразу, ясно?
- Да.
— Ну и напоследок приоткрой рот. Чуть-чуть. Чуть приоткрытый рот, чуть прищуренный блядский взгляд, в сторону, в пол, в глаза. И губы не поджимай. Умница.
Послышался стук.
— Да, можно, — отозвался Шерхан.
В комнатку вошла Света в сопровождении другой девушки, с огромным подносом в руках. После того, как блюда были расставлены и нам снова пожелали приятного аппетита, девушки ушли.
— Все, давай есть, — сказал Шерхан. — Все остальное — потом.
Была у моей мамы кошка. Долго прожила по кошачьим меркам, двенадцать лет. Все в ней было классно: и характер добрый, отзывчивый и шерстка потрясающе нежная и ее манера общаться с хозяйкой — много-много любви уже только во взгляде. Мама души в ней не чаяла.
Единственная сложность с этой кошкой возникала всегда по одному и тому же поводу.
Она была не стерилизованной и очень сильно, просто очень сильно временами хотела кота. Так, как хотела эта кошка я не видела вообще никогда. В порно ей бы цены не было. Она отклячивала задницу и вопила. Ее было очень жалко — но стерилизовать было нельзя. Запретил ветеринар. И тогда я чесала ей поясницу.
Такого благодарного мурлыканья я не слышала ни у какой другой кошки. Она терлась об меня задницей, обвивала запястье хвостом и тарахтела, как трактор. Потому что я облегчала ей ее мощное кошачье желание трахаться. У нее там все зудело. Она несколько дней в такие периоды просто сходила с ума. По ночам орала под дверью. Она реагировала на любые прикосновения так, будто бы была сплошным клитором, а эти прикосновения — сладкими, изысканными ласками. И я всегда поражалась тому, как менялся ее характер потом, когда у нее проходил этот период течки. Она становилась флегматично-спокойной, горячий темперамент будто бы засыпал. До следующего раза.