салону. Знаю, что глупость сказала, ведь Максик сохнет по Светлане Алимеевой, которая учится в гимназии недалеко от нашей школы, увлекается танцами и воплощает собой неприступную крепость.

Он оставляет мое замечание без ответа и заводит мотор, убирая стаканчик на подставку.

— Как Олежка? — Спрашивает, пока я пристегиваю ремень и наслаждаюсь вкусом кофе.

Ох, Круглов, не баловал бы ты меня, а то к хорошему быстро привыкают.

— Хорошо. Успел поспорить в девочкой. Она осыпала его песком, а он прочитал ей лекцию о плохом поведении. — Вспоминаю рассказ братишки и улыбаюсь.

— Прям, как ты с Даном. — Тихо замечает друг, а я фыркаю.

— Не напоминай. — Кривлюсь от одного имени своего врага и тут же перевожу тему. — Спасибо, что приехал, но мне неловко. — Говорю чистую правду и ерзаю на сиденье, отворачиваясь к окну.

Знаю, что сейчас друг будет хмуриться. Молчит половину пути, видимо, переваривает мои слова и не хочет обидеть резкими высказываниями.

У Максима нет отца, но есть отчим, как у меня. Биологический папа неизвестен, и мать упорно не раскрывает имя несчастного. Наверное, поэтому Круглов во многом меня понимает и поддерживает.

— Стоять, — задерживает меня Макс, паркуясь около подъезда, а я мне не терпится убедиться, что братик в целости и сохранности, — держи. — Круглов достает из кармана телефон и буквально впихивает его мне в руки. — Без слов, Лик. я так понял, что твой смартфон ушел вместе симкой? Тут моя старая стоит. Разберешься. Я проверил, заряд держит, но зарядное устройство нужно будет купить. — Смотрит так виновато. — Я не успел.

— Я не могу… — Тихо шепчу и порываюсь отдать, на что Круглов бросает в меня злобный взгляд.

— Лик, я реально обижусь. Сама подумай, а если случится что-то, то ты и ментам позвонить не успеешь. О себе не беспокоишься, так хоть брата побереги. — Гневно выдает, а я открываю рот от неожиданности.

Чтобы Макс на меня прикрикнул… Это что-то новенькое.

— Вот же… — Тяжело вздыхает и смыкает пальцами мои вокруг смартфона. — Извини, ну бесишь уже своим упрямством. Мне ничего не нужно. Помочь хочу. И все.

— Спасибо… — Я перевожу взгляд с наших рук на глаза Макса и часто моргаю.

Нет. Слез нет. Я растеряна. Меня пугают изменения в друге. В его поведении.

— Заладила опять. — Усмехается Макс и щелкает мне по носу.

Снова. Возвращает в прежнее состояние.

— До завтра. И еще раз спасибо, что довез. — Говорю ему, выбираясь из машины, хотя вижу, что Макс уже готов выпрыгнуть и проводить до двери. — И за кофе тоже. До завтра!

Машет мне рукой и не уезжает, пока я не скрываюсь в подъезде. Я же прячу телефон под олимпийку. Не хватало, чтобы Владимир и его пустил на попойку. Когда поднимаюсь на наш этаж, слышу, что за дверью снова праздник. Музыка. Смех.

Быстро достаю ключи и захожу в квартиру, где дышать нечем. Хочу пройти к братишке и убедиться, что с ним все хорошо, но голос Олежки слышен с кухни.

— Нет. Я сказал, нет!

У меня сердце к горлу прыгает, но я пересиливаю себя и чуть ли не добегаю до кухни, переставая дышать.

— А вот и доча пришла!

Глава 7

Ангелика

Кухня похожа на поле боя. Несколько пустых бутылок лежат под столом вместе с пакетом и окурками. Видимо, Владимир снова позволил друзьям тушить их прямо на полу, не заботясь о том, что на старом линолеуме остаются коричневые следы.

За столом сидит бородатый мужчина в кепке и затягивается густым белым дымом, противно улыбаясь и смотря на меня. Около окна находится еще один. Незнакомец тщательно рассматривает что-то за пределами нашей квартиры, и это даже радует. Пусть лучше увлекается дворовыми забавами, чем прожигает меня взглядом.

Третий мирно посапывает, уткнувшись лицом в свои руки, которые лежат на столе. В одной из них рюмка, наполненная огненной водицей, и он даже в этом бессознательном состоянии не отпускает ее. На всех куртки от спец формы, как у отчима.

Владимир улыбается, но в глазах отражается весь спектр ненависти, которую он ко мне испытывает. Тело пробивает дрожь, и я практически не слышу музыки, которая играет через колонку, хотя шум выходит за пределы нашего жилища.

Олежка стоит перед отчимом, сидящим около стола, повернув стул спинкой к сыну. Братишка насупился и сложил руки на груди.

— Скажи, Ангел, — Владимир шмыгает носом и указывает на Олежу, — скажи ему, чтоб назвал меня папой.

— Не буду. — Бубнит братишка, а я медленно подхожу к нему и беру за руку.

Хочется подхватить брата и бежать, куда глаза глядят, но так бывает только в сказках, а наяву картинки гораздо хуже.

— Я тебе что сказал? — Отчим начинает злиться, а я инстинктивно оттягиваю братика назад и стараюсь спрятать за себя, как всегда.

— Я… — Только заговариваю, но Владимир с шумом поднимается, роняя стул на пол.

От этого громкого стука я вздрагиваю и пячусь к выходу. Отчим делает шаг, но тот мужчина, что сидел на подоконнике, поворачивается и окидывает нас усталым взглядом.

— Вовка, оставь ребятню в покое. Давай, заканчиваем, раз тебя понесло. — Хриплый голос незнакомца останавливает Владимира, и он прищуривается. — А вы что встали? Идите спать! — Рыкает на меня, приводя в чувство.

Мне не нужно повторять несколько раз. Я разворачиваюсь и тащу братика за собой. Руки дрожат, да и коленки тоже.

— Слышь, Марат, ты все веселье испортил. — Хмыкает тот, что нагло меня разглядывал. — Включаешь правильного не там, где нужно…

Я не слышу большего, потому что быстро вхожу в комнату и Олежку затаскиваю. Прикрываю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Да, иногда мне хочется врезать Владимиру, чтобы он пришел в себя и не пил, но когда сталкиваюсь с ним во время пьянок, становится жутко.

— Прости, Лик, — Олежа сонно трет глаза, — у меня вода закончилась. — Он тычет пальчиком в кувшин, стоящий на тумбочке. — Я так пить хотел…

Его огромные голубые глаза полны сожаления, и я слегка улыбаясь, отхожу от двери и прижимаю его к себе.

— Все хорошо. Не переживай. Нужно умыться и лечь спать. — Немного отстраняюсь и смотрю на брата, который кивает. — Ты поел каши? Я тебе оставляла. — Спрашиваю, потому что тарелки нет в комнате.

— Да. Я в раковину ее положил и хотел помыть, а тут они… — Снова злится мое солнышко, а я умиляюсь.

Такой маленький и такой смелый, что слезы сами наворачиваются на глаза. Я отвлекаюсь от переживаний, ведь время уже много, а мне вставать рано. Выглядываю в коридор, чтобы убедиться