С большим нетерпением я ждала Ленечку из командировки. Мои самые смелые ожидания оправдались в полной мере. Мой мужчина вернулся в состоянии крайнего бешенства и с полным отсутствием пуговиц на пиджаке. Он яростно бросил дорожную сумку на пол у вешалки и вместо приветствия прорычал:

– Черт знает что такое!

Разумеется, я сделала невинно-удивленные глаза. Потом секунду помедлила, перестроила их в смертельно обиженные, резко развернулась и гордо удалилась в комнату. Из коридора долгое время не раздавалось ни звука, а потом Ленечка ворвался в комнату, рухнул на диван рядом со мной и выдохнул:

– Ну… прости… Это относилось не к тебе…

Я продолжала гордо молчать, «замкнувшись в горе».

– Рита… Ну… говорю же, что ты не имеешь к моему дурному расположению духа никакого отношения, – опять начал Ленечка, морщась и нервно барабаня пальцами по подлокотнику дивана.

– А кто имеет? – спросила я, «слегка оттаяв».

– Черт его знает! Видишь?! – И он показал мне на полу пиджака с выдранными пуговицами.

– Ну и?.. – подбодрила его я.

– Ну и… вот! Представляешь, набрасывается на меня на вокзале какой-то урод… настоящий маньяк…

– И что? Обрывает пуговицы? Редкий вид шизофрении!

– Да понимаешь… ему почему-то взбрендило, что я… – извернув растопыренную кисть своей правой руки, Ленечка резко ткнул себя в грудь мизинцем, – любовник его жены!

– А ты не любовник? – усмехнулась я.

– Представь себе, нет! – Он вскочил с дивана и забегал по комнате. – Я всегда готов ответить, если виноват! Но тут! Ни сном ни духом! Никогда и ничего! И вдруг при всем честном народе! При руководстве! Ты только представь, что про меня подумало мое начальство?!

– Что бы они ни подумали, это не имеет никакого отношения к твоим деловым качествам, – осторожно заметила ему я.

– Что ты говоришь, Рита?! – возмутился Ленечка. – Сейчас все имеет отношение! Этот… – Зацепин при мне впервые в жизни очень заковыристо выругался, – запросто может скомпрометировать не только меня, но и фирму, где угодно и как угодно, если уж не постыдился дебоширить прямо на перроне! Между прочим, с нами собирались поехать представители из Липецка. В последний момент договорились, что они приедут позднее… Ты только представь, как бы мы все перед ними выглядели?! Да они развернулись бы и уехали обратно! Или заключили бы договор с другой фирмой! Неужели ты этого не понимаешь?!

Но я понимала другое. Волноваться по поводу престижа фирмы «Здрава» должна Заречная, муж которой устроил дебош на вокзале, но Ленечка ее имени даже не упоминал. Эдакий невинный младенец! Ни разу не сказал, что среди того самого руководства, за которое он так переживал, присутствовала женщина, чей муж и являлся маньяком, обрывающим на вокзалах у порядочных мужчин пуговицы с пиджаков. Разумеется, говорить ему, что мне многое известно, я не стала. Я сказала:

– Понимаю.

– Ничего ты не понимаешь! – трагически провозгласил Ленечка, безнадежно махнул рукой и упал в соседнее кресло прямо на пакет с запасным бельем и дезодорантом, который как раз его и дожидался из командировки. Зацепин опять болезненно сморщился, вытащил из-под себя пакет, рассмотрел его с большим вниманием и смог только воскликнуть: – О!!! Вот они!!!

Я с несчастным лицом развела руками, пролепетав:

– Забыла положить… нечаянно…

Ленечка запустил пакетом в угол комнаты и пошел в ванную. Ужинали мы в полном молчании, а спали, повернувшись друг к другу спинами. Утром Ленечка попытался как-то ко мне приласкаться, но я гордо сбросила его руку со своего плеча. Правда, встав в боевую стойку у книжных полок своего магазина, я уже пожалела, что вела себя так независимо. Наверно, надо было вечером сразу забраться к Ленечке в ванную, чтобы он в очередной раз убедился: я – самый удачный вариант. Никакие мои мужья не станут выяснять с ним отношения ни на вокзале, ни в коридорах фирмы «Здрава» по причине полного отсутствия таковых. В общем, вечером я решила полностью его «простить» и еще раз доказать свою самую преданную любовь.

Но вечером Ленечка явился еще более взвинченным, нежели был вчера. Наверняка ему пришлось объясняться с Эммой на предмет того, каким образом ее муж пронюхал об их связи. Разумеется, он даже не мог предположить, откуда дул ветер, а потому я постаралась вести себя с ним самым нежным образом, будто бы прошлым вечером никакой размолвки между нами не случилось.

– У тебя опять неприятности? – задушевно спросила я, обняла Ленечку, сидящего на кухонной табуретке, и прижала его голову к своей груди.

– Неприятности, – процедил он и даже не подумал ответно обнять меня.

– Да что еще случилось, милый? – Я отошла от него, уселась напротив и уставилась ему в глаза. – Ты расскажи! Легче станет!

Он покрутил в руках вилку, бросил ее на стол и ответил:

– Я еще и сам толком не понимаю, что случилось…

– Леня! Неужели опять?

– Что? Ну что опять?! – Зацепин схватил вилку и снова бросил ее на стол. Мне показалось, что ему хотелось как-то выразиться в звуке.

– Опять другая женщина, да? – Я чувствовала, что говорю не то. Я не хотела выяснять отношения, я собиралась его любить, вопреки всему, но… Но какой любящий да не поймет меня?

– Рита!!! Уж эти мне женщины!! Еще раз говорю, что я сам еще ни в чем не разобрался! И вообще! Я с работы! Дай мне наконец поесть!

Пожалуй, Ленечка предлагал неплохой вариант, и я живо наложила ему полную тарелку жареной картошки со свиной отбивной на косточке. После этой отбивной, хорошего бокала крепчайшего кофе и телевизионных «Вестей» Зацепин расслабился, размяк и даже исполнил обязанности, которые, будь мы в законном браке, назывались бы супружескими. Я же после этого расслабиться так и не смогла. Как я уже говорила, Ленечка любил сопровождать эти самые отношения цветистыми фразами и уверениями в нечеловеческой любви, но в этот раз слияние наших тел происходило в полном молчании. Было похоже, что мысленно Ленечка находился очень далеко от меня.

А потом события начали развиваться так быстро, что я, возможно, не всегда успевала вовремя сориентироваться и поступала неправильно, но соображать надо было, что называется, на ходу.

Не успела я еще струями душа толком охладить любовный пыл, как Ленечке позвонили на мобильный телефон, который он бросил на тумбочке в прихожей. Он довольно громко прорычал в трубку всего несколько слов: «Хорошо. Сейчас буду». Когда я выскочила в коридор, кое-как накинув на мокрое тело халат, он уже натягивал на плечи ветровку.

– Куда? – выдохнула я.

– Скоро приду, – ответил Ленечка таким тоном, что я поняла: возражать бесполезно.

Вернулся он не так уж скоро, но и не слишком поздно. В двадцать три часа семнадцать минут. Так показывали мои электронные часы, на которые я почти неотрывно смотрела, угнездившись в углу дивана, как только он ушел. Тело мое давно высохло, а волосы торчали во все стороны слипшимися прядками. Я видела свое отражение в темном экране телевизора, но даже и не подумала о том, что неплохо бы причесаться.