— Моя жена Элисон, — объявил Дженнер, и какой-то отголосок в тоне, смягчившийся ястребиный взгляд, внезапно вспыхнувший теплом, сказал Мередит об их отношениях все, что требовалось. Она догадалась, что он глубоко любит жену. Возможно, она не просто партнерша, а средоточие всей его жизни. Если так, то муж полон решимости уберечь ее от любого вреда ради своей любви и не позволит неизвестному автору писем нарушить драгоценный домашний покой, который так много значит для самого Джереми.

На пороге собственного брака Мередит видит здесь что-то очень трогательное и одновременно пугающее. Агата Кристи в одном из своих романов описывает, как тяжело быть любимой. Умница Агата! Еще вспомнилось, что в том самом романе бремя любви приводит к убийству.

Прошли в гостиную, полную воздуха, где встретились с четвертой персоной.

Тоби ни о ком больше не упоминал. Мередит никого больше не ожидала. Но, увидев девушку, стоявшую у камина в стиле Адама,[4]предположила, что это и есть причина его стремления напроситься в Овервейл.

Элисон привлекательна, в молодости наверняка поражала воображение, но эта девушка прекрасна идеальной классической красотой. Предположительно лет двадцать. Безупречная кожа, прямой нос, округлый подбородок, полные, чуть выпяченные губы. Густые длинные пепельные волосы заплетены от висков в две тонкие косички, уложенные вокруг головы. Остальные зачесаны назад и струятся по спине водопадом. Таких женщин писали мастера итальянского Возрождения. Впечатление усугубляет надетая поверх джинсов свободная блуза из какого-то летящего материала, гофрированная на груди. Мередит, как ни странно, сочла сочетание удачным, хоть и не совсем допустимым. Что-то двойственное есть в самой девушке. Она чувствует себя как дома в уютной гостиной и одновременно опасается незнакомых гостей. В ясном, твердом взгляде то ли презрение, то ли высокомерие.

— Здравствуйте, — сказала она низким гортанным голосом. — Я Фиона.

— Моя дочь, — с откровенной гордостью пояснил Дженнер.

Да, есть чем гордиться, подумала Мередит без того взрыва эмоций, который испытала при знакомстве с женой. Сразу видно, что это дочь Дженнера. Та же манера откровенно оценивать чужих людей, не стараясь замаскировать этот факт. Богатая, избалованная, самоуверенная красавица. Головная боль для самых опытных учителей.

Впрочем, вот и ответ на другой вопрос: Дженнер был женат раньше. Во время беседы в китайском ресторане Тоби упомянул, что Элисон и Джереми женаты всего десять лет. Чем закончилось дело с первой супругой — смертью или разводом?

Гостям предложили выпить в прелестной гостиной и проводили к ланчу в огромную эдвардианскую оранжерею. В доме наверняка есть парадная столовая, значит, догадалась Мередит, неформальная обстановка выбрана не случайно. Все чувствуют себя свободно, языки развязываются. Покончив с едой, вернулись в гостиную, куда был подан кофе в высшей степени респектабельной домоправительницей средних лет.

— Неужели кто-то до сих пор так живет? — шепнула Мередит Алану.

— О да… — пробормотал он, и она на него посмотрела. Обманчивая расслабленность. Видно, что оценивает окружающее и присутствующих с такой же зоркостью, как Дженнер их оглядывал по приезде.

— Хорошо, — резко бросил Джереми, допив кофе. Поставил чашку на полированный столик, отодвинул от себя подальше тонкий фарфор. — Приступим к делу.

Это речь председателя совета директоров, однако откровенная, честная. В конце концов, они сюда приехали с определенной целью, не просто насладиться изысканным ланчем. Мередит с интересом смотрела на Фиону, сидевшую в кресле со слегка скучающим выражением. Значит, осталась и слушает то, что, судя по всему, уже слышала раньше. Что бы ни сказали Джереми с Элисон, ничто ее не удивляет, хоть Тоби уверял, будто никто не знает о старой печальной истории. Знают как минимум четверо из шести человек, собравшихся в гостиной. Многим ли еще известно? — с тревогой подумала Мередит.

— Вам известны подробности, Алан? Тоби рассказывал? — Джереми не терпелось подойти, по его мнению, к главному: что по этому поводу собирается сделать полиция.

— Э-э-э… нет, пожалуй, — протянул Маркби, не желая, чтобы его подгоняли. — Об угрожающем письме известно. Я успел перемолвиться лишь парой слов по телефону с инспектором Винтером. Насколько понял, исследование переданного вами письма ничего полезного не принесло. Автор грамотный, им движет сильная злоба.

Элисон сморщилась и уставилась на руки, сложенные на коленях.

Фиона хрипловато спросила:

— Ничего нельзя сказать по шрифту и прочему?

Алан ей улыбнулся:

— С тех пор, как пишущие машинки ушли в прошлое, ничего, к сожалению. Понимаю, о чем вы говорите. Шрифт старых машинок стирался со временем, возникали характерные особенности. Конечно, по письмам с наклеенными вырезками из газет можно установить издание. Но мы живем в компьютерном веке, наш автор имеет доступ к компьютеру с принтером. Бумага стандартная, продается в каждом канцелярском магазине. Самоклеящийся конверт из такого же магазина. Марка тоже самоклеящаяся, лизать ее не надо, в отличие от старых марок. У детективов много претензий к почтовым конторам. Никакого материала для анализа ДНК, никаких отпечатков, потожировых следов и прочего.

— На окраине Бамфорда есть один канцелярский магазин, — подсказал Дженнер.

— Верно. Нынче повсюду есть. Все это можно купить в любом месте по всей стране. Даже если конкретный сорт поставляется в конкретную торговую сеть, подобные магазины продают тысячи пачек в неделю, часто в больших коробках по две с половиной тысячи листов. У меня дома такая стоит.

— Но автор очень осторожен, правда? — задумчиво проговорила Мередит. — Не оставил никаких следов… Все обдумал заранее. Купил самоклеящиеся конверты и марки. Обыкновенную писчую бумагу, которая закупается оптом. Методично, не правда ли? Все спланировано.

Наблюдавшая за ней Элисон содрогнулась при последних словах.

— Да, он осторожен, — кивнул Алан. — Не собирается нам помогать.

— Значит, по-вашему, это мужчина? — уточнил Дженнер, насупив косматые брови.

— Я бы не сказал. Мы говорим «он» просто для удобства.

Фиона, накручивая на палец длинную светлую прядь, неожиданно спросила:

— Чего он хочет?

Истинная дочь своего отца, заключила Мередит. За проницательными глазами кроются проницательные мозги. Догадывается, что причина кампании против мачехи — не только злоба. Тоже подозревает шантаж?

— Не узнаем, пока сам не скажет, — ответил Маркби. — Возможно, единственная цель — испугать и расстроить вас. Возможно, он за молчание потребует денег. Возможно, еще обдумывает варианты.

— Не пойму, — совсем тихо проговорила Элисон, — за что меня кто-то так ненавидит. И откуда обо всем узнал.