защиту! – с бессильной злобой произнесла Эстер. Она поняла, что муж не намерен извиняться, и замолчала.

Эстер окинула Джека неприязненным взглядом и продолжила идти куда-то вдаль, в темноту. Главное, подальше от этой семейки.

– Нет, я не отпущу тебя одну. Ты поедешь со мной домой, – сказал Джек печальным голосом. Он схватил Эстер за локоть и притянул ее к себе так, что она чуть не упала.

– Не смей меня трогать! – судорожно сглотнув, отозвалась Эстер. – Я никуда с тобой не поеду! Иди обратно к сестре, обсудите меня этой ночью!

Лицо Джека не выражало ничего, кроме необъяснимого отчаяния. Он хотел оградить в первую очередь себя от всего плохого, что могло произойти с Эстер этой ночью. Да и потом, разгадать, какой подтекст содержит в себе женское «отпусти», может только опытный мужчина, и этот мужчина, к которым причислял себя Джек, даже будучи пьяным, осознавал, что этого делать ни в коем случае нельзя.

Совершенно уверенный в том, что поступает правильно, Джек схватил Эстер в охапку, плотно обхватил ее руки и понес в сторону заведенной машины.

– Отпусти меня сейчас же! – Эстер яростно старалась вырваться из рук мужа. Она болтала в воздухе ногами, пыталась высвободить руки, но тщетно.

Неподалеку послышался звук приближающегося автомобиля. Эстер замерла. Она перестала вырываться и прислушалась.

Через несколько мгновений из-за поворота показался свет фар приближающегося «доджа». Быстро преодолев короткое расстояние, автомобиль поравнялся с Джеком, державшим на руках выбивающуюся Эстер. Черное платье девушки задралось, оголяя худые ноги. Не знающему предыстории человеку увиденное вполне могло показаться проявлением насилия.

Окно машины опустилось, и из темноты раздался встревоженный женский голос:

– Девушка, вам нужна помощь?

Эстер, опираясь на одно чувство – обиду, тут же, не думая о последствиях, кивнула. Ее ни секунды не заботило, что, если бы женщина вызвала копов, Джеку пришлось бы всю ночь давать показания полиции.

– Да, мне нужна помощь, – сказала Эстер и поспешно высвободилась из рук Джека.

Джеку ничего не оставалось, кроме как покориться жене. Он смотрел Эстер вслед, когда та, судорожно спустив платье, нетвердой походкой пошла в сторону машины и неловко запрыгнула на кожаное сиденье.

Дверь автомобиля захлопнулась, и незнакомка тут же умчала Эстер в неизвестном для Джека направлении.

Минут пять он стоял на том же месте и никак не мог взять в толк, что же сегодня произошло настолько существенного, после чего Эстер повела себя так строптиво.

Глава 2

Стоило Эстер открыть дверь ненавистного, но все же родного дома, как она тут же почувствовала покой. Теперь она находится под защитой привычных для нее вещей: любимых книг, аккуратно расставленных на полке, ванной комнаты с ароматными кремами и баночками, чистым и мягким постельным бельем, парой дорогих туфель, дневника с ежедневными заметками. Любимые мелочи в доме, которые принадлежат только ей одной.

Эстер любит перечитывать и так зачитанные до дыр книги, делать в них пометки карандашом, лежать в тщательно вымытой ванне и наслаждаться запахом ароматических масел, смотреть старые фильмы и примерять на себя образы главных героинь. Как актриса, она мурлычет нежности в зеркало, а затем томно курит зубную щетку, изображая коварную обольстительницу. Эстер любит пить зеленый чай с сухофруктами, есть сладкие булочки. Столько мелочей могли бы доставить ей удовольствие в обычный день, но не этой безумной ночью.

Эстер небрежно отбросила туфли в угол и, не раздеваясь, рухнула в постель.

Как она ни старалась, заснуть не получалось. Разум воспроизводил снова и снова события сегодняшнего вечера и представлял иные пути развития ситуации: то Эстер бредет в ночи в слезах, а Джек бежит за ней, обещая сделать ради любимой все, что та попросит; то Эстер отвечает Розе что-то весьма остроумное и ставит ее тем самым в тупик, обнаруживая ее скудоумие; то Джек заступается за обиженную Эстер и раз и навсегда ставит на место бесцеремонную Розу. Каждый из сценариев, генерируемых разумом, непременно был лучше оригинала.

Эстер перекатывалась с одного конца кровати на другой, перекладывала подушки, меняла одеяла – ничего не помогало избавиться от навязчивых мыслей, жужжащих в голове, словно мухи, угодившие в вязкий кремовый суп.

Только под утро изможденный разум позволил ей забыться неглубоким сном.

Около семи утра, когда весеннее солнце только встает из-за горизонта, а птицы, опомнившись ото сна, заводят звонкую песню, Джек, не пытаясь быть тихим, проследовал на кухню, чтобы сварить себе кофе.

Одному богу известно, что он сейчас чувствовал. Разбитое состояние после бессонной ночи заявляло о себе: сердце Джека скакало в аритмии, желудок скрутило, голова гудела.

Джек, сшибая с кухонной столешницы стоявшие на краю предметы, неровной походкой зашел в ванную и ополоснул лицо. Никогда его организм еще настолько тяжело не переносил похмелья. В двадцать пять он мог не спать несколько дней подряд и не чувствовать усталости. В тридцать – чувствовать усталость, но все же продолжать веселиться. Что произошло за эти пять лет такого значительного, что Джек перестал узнавать себя?

Джек приблизился к зеркалу, чтобы лучше себя рассмотреть. Он отметил огромные темные круги под глазами, а о легком румянце, свойственном ему раньше, не было и речи.

Черты его лица остались прежними – чуть кривоватый заостренный нос, голубые глаза были неторопливы и внимательны, как это и свойственно бизнесмену, проводящему вечный подсчет выгоды. Губы с вечно улыбающимися поднятыми уголками изобличали в нем добродушного, открытого человека. Его брови напоминали Эстер брови младенца – такими мягкими и светлыми они были. Ничего в образе Джека не наводило людей на мысли об эмоциональной скупости. Он всегда без затруднений завязывал знакомства, был легок в общении и дипломатичен в спорах.

В целом, даже не в лучшей своей форме, Джек выглядел исключительно привлекательно: молодой стройный, высокий мужчина спортивного телосложения. Эстер любила украдкой наблюдать за ним со стороны, когда Джек работал в доме или играл с друзьями в волейбол на пляже. Но, к сожалению, привлекательная внешность была для нее далеко не самой необходимой характеристикой.

Джек наскоро принял душ, переоделся, благо рабочую одежду оставил с вечера в ванной, и отправился на кухню за долгожданным напитком.

Обо всем, что произошло вчера, он не думал. Джек многое отдал бы, чтобы не заводить об этом разговора вовсе. «Почему нельзя все оставить как есть и не усложнять ситуацию?» – с досадой подумал он. И как только эта мысль посетила его голову, Джек услышал скрип кровати в спальне. Он замер в ожидании дальнейших звуков, искренне надеясь про себя, что Эстер просто перевернулась во сне.