— Мне пора. Я, собственно, зашла на минуту. Сегодня в пять утра мне звонила Морган.

— В пять утра? — воскликнул Джо. — И когда только эта девчонка научится понимать, что такое часовые пояса! — В его голосе прозвучал оттенок ревности, потому что Морган никогда не звонила им с матерью.

— Она предупредила, что задержится в Англии еще на некоторое время. У нее там появилось много друзей. К тому же Винвуды ничего не имеют против того, чтобы она погостила еще.

Джо подошел к каминной полке и достал из шкатулки сигару.

— Значит, она веселится вовсю? Хорошо. Деньги у нее есть? Надеюсь, ей удастся завязать там нужные связи среди графов, баронов и состоятельных землевладельцев, — задумчиво проговорил Джо. Он чувствовал, что потерял дочь безвозвратно, и скорбел об этой потере — из всех детей Морган была единственной, кто унаследовал его социальные амбиции.

— У Морган все хорошо, папа. Она просила передать, что очень вас любит. — Тиффани нисколько не лукавила, несмотря на то что Морган не сказала ей ничего похожего. Если бы она могла перестать думать о себе хоть на мгновение, то непременно вспомнила бы о родителях. — Похоже, она очень счастлива. Ее окружают интересные люди.

Ничто не могло заставить Тиффани пересказать родителям подробности своего утреннего разговора с сестрой. На данный момент чем меньше они знают, тем лучше и для них, и для Морган. Стоит отцу проведать о том, что его дочь может вдруг стать графиней, как он наверняка забросит все свои дела и помчится в Лондон помогать ей устраивать этот брак. А в таком случае ни о какой романтической влюбленности не может быть и речи — их союз окрасится в сугубо прагматические тона. Кроме того, если Морган выкинет из головы новый роман уже на следующей неделе, в этом не будет ничего удивительного.

Закери брел по Восьмой авеню, оставляя следы на пыльном тротуаре и поддевая мысками теннисных тапочек пустые банки из-под пива, которые то и дело попадались ему на пути. Если повезет, то он застанет Смоки в баре Дино. Прошлым вечером она была слишком занята, чтобы уделить ему время, но, ни на секунду не переставая жевать жвачку, обещала прийти в бар на следующий день около семи вечера. Более того, она прямо сказала, что может повести его к себе, если он не против. Не против!

Когда Закери увидел ее впервые, в нем вспыхнул неведомый доселе огонь плотского желания. От дешевых духов девушки у него сладко кружилась голова. Ее ярко-алые губы — чувственные, мягкие, сильно накрашенные, — и взъерошенные волосы, темные у корней и песочные на концах, возбуждали его. А что говорить о призывно торчащих сквозь обтягивающее красное платье сосках!

Закери никогда раньше не встречал таких женщин. При мысли о Смоки у него засосало под ложечкой, а ладони стали потными и липкими. Закери невольно ускорил шаг. Решено: сегодня он с ней переспит. Уходя из дома, он прихватил с собой двести долларов — большую часть ежемесячного пособия, которое выплачивал ему отец на карманные расходы, — понятия не имея, сколько может стоить благосклонность девицы. Но он твердо знал одно: за такое удовольствие можно отдать любые деньги.

У Дино не протолкнуться. Юноши и девушки самого экстравагантного вида теснились за крохотными столиками, курили, болтали, пили, громко смеялись. В их крови бурлила энергия молодости. Всех их связывало одно желание…

Какое именно, легко читалось в жадном блеске глаз, в том, как парни выпячивали чресла, а девицы поглаживали груди, томно облизывая губы.

Закери обвел бар беспокойным взглядом. Где же Смоки? Он заказал кока-колу и сел так, чтобы хорошо видеть входную дверь и не пропустить момента, когда на пороге появится долгожданный силуэт. Если она и вправду согласится… Нет, надо перестать об этом думать, иначе все кончится черт знает чем.

И тут он увидел ее — по-видимому, Смоки давно уже была здесь. Она одиноко сидела в углу и внимательно, не пропуская никого, рассматривала мужчин с ног до головы, причем взгляд ее то и дело оценивающе задерживался на ширинках.

— Привет, — сказал Закери, подойдя к ней, и улыбнулся смущенно и нервно.

— О!.. — От неожиданности она в первый момент растерялась. — Привет!

— Ты меня помнишь? — с отчаянием в голосе спросил Закери. Вдруг она уже забыла их договор? — Мы вчера… Ты сказала, что… мы могли бы… — он не закончил фразы и залился густой краской.

— Ах да. Купишь мне выпить? Что-нибудь покрепче.

Закери был на вершине счастья. Она его помнит!

— Конечно. А что ты хочешь? — к нему тут же вернулась самоуверенность.

Не успела Смоки пригубить виски, как Закери выпалил:

— Может, пойдем к тебе? — С каждой минутой ему все труднее было сдерживать волнение плоти.

— Что за спешка? Ты что, девственник?

— Конечно, нет! — краснея, возмутился Закери. — С чего ты взяла? Просто мне не терпится узнать тебя поближе.

Смоки медленно допила виски.

— У тебя есть покурить?

— Я… не курю, — промямлил Закери и пожалел об этом, так как подкрашенные брови Смоки от удивления выгнулись домиком. — Но я могу купить. — Шаря по карманам в поисках мелочи, Закери направился к сигаретному автомату.

Вскоре он шагал по улице рядом с этой восхитительной женщиной, излучающей сексуальные флюиды каждой порой своего тела. Мужчины, толкущиеся группами на тротуарах, провожали ее похотливыми взглядами, а она, не обращая на них ни малейшего внимания, дробно стучала каблучками и виляла бедрами. Высокий негр в элегантном костюме и щегольской шляпе расплылся в улыбке при виде Смоки и пробубнил глухим баритоном:

— Привет, крошка! Как дела?

Закери вдруг проникся невероятной гордостью, чувствуя, что наконец-то стал принадлежать к великому и прекрасному племени настоящих взрослых мужчин.

Смоки вела его по узкой зловонной лестнице к себе. Ее округлые ягодицы, обтянутые алым крепом, соблазнительно колыхались в нескольких дюймах от его лица.

— Это здесь, — сказала она, вводя его в крохотную комнатку с огромной кроватью посередине, прикрытой замызганным стеганым одеялом. — Деньги положи на стол.

— Сколько? — застенчиво поинтересовался Закери.

— Как договорились, пятьдесят баксов, — она бросила на него испытующий взгляд. — Деньги-то у тебя есть?

— Конечно, есть. — Закери положил на столик пять хрустящих бумажек.

Стараясь выглядеть как можно увереннее, он снял рубашку и принялся расстегивать молнию на джинсах. Смоки с удивительной быстротой сбросила с себя платье и трусики и теперь стояла перед Закери нагишом, если не считать туфель. Тело у нее действительно было первоклассным: налитые и упругие груди с большими сосками призывно белели в полумраке, на фоне плоского живота и пышных бедер выделялся темный треугольник.

— Ну как? — спросила Смоки и обняла его за шею тонкими, гибкими руками.

Закери попробовал обнять и поцеловать ее, но она отвернулась и кивнула в сторону кровати. Его жаждущая плоть в один миг стала такой твердой и горячей, что, казалось, вот-вот взорвется изнутри. Закери схватил девушку в охапку, бросил на кровать и тут же вошел в нее.