Наутро сорокового дня за ней явился робот. Он принес с собой стопку одежды серого цвета, на которой огромными буквами была отпечатана надпись «Горожанин-ученик».

— Одевайся и следуй за мной, — приказал он голосом, наводящим на мысль о говорящей консервной банке. — Сегодня начинается твоя стажировка. Игры кончились, теперь ты должна научиться жить в городе-кубе.

— Город-куб устроен как многоэтажное здание, погруженное глубоко под поверхность пустыни, — объясняла Ливия. — Подземное здание, в котором каждая квартира — это маленькая страна.

Она постоянно улыбалась, но ее глаза оставались холодными.

Сидя вокруг нее в классе, стены которого украшали неуклюже раскрашенные картинки, дюжина ребятишек радостно закивала.

Зигрид все еще было довольно трудно представить себе устройство города-куба. В довершение всех унижений ее заставили посещать курс гражданского образования вместе с детьми пяти лет, для которых это обучение было обязательным. Отныне она проводила послеполуденные часы с цветными карандашами в руке, рисуя на клочках бумаги этот загадочный город, о котором все говорили, но которого никто никогда не видел.

— Это многоэтажный город, — продолжала вещать Ливия. — В нем сотни этажей, которые обслуживаются сотнями лифтов. На каждом уровне располагается несколько гигантских «квартир», которые мы называем жилыми блоками. Как раз в такой квартире мы с вами и живем в настоящий момент; это наш блок, и в нем построена деревня, где мы с вами находимся. Вам понятно, дети?

Малыши дружным хором закричали «да!»; Ливия бросила пронзительный взгляд в сторону Зигрид. Чтобы не показаться слабоумной, та тоже поспешно пробормотала «да».

Когда прозвенел звонок, означавший окончание уроков, она вышла из дома, села на край тротуара и окинула взглядом горизонт. Деревушка занимала центральную часть огромного прямоугольного зала без окон и дверей, бетонный потолок которого выкрасили нежно-голубой, а стены — травянисто-зеленой краской. Все в целом было похоже на герметичную коробку — коробку, с которой никто не собирался однажды снять крышку.

— Так что же, — спросила она у Ливии, — значит, сверху над нами и по сторонам есть и другие коробки? Насколько я понимаю, это похоже на стопку обувных картонок на складе магазина?

— Да, примерно так, — подтвердила наставница, — и поскольку эта стопка образует правильный куб, ее и называют «город-куб».

Зигрид раздраженно бросила:

— Почему же тогда нас никогда не выпускают посмотреть, как устроены другие поселения в других «коробках» наверху или внизу?

Едва она задала этот вопрос, Ливия резко побледнела, отвернулась и поспешила затеять игривый разговор с детишками.

Два дня спустя Зигрид впервые обнаружила дверь лифта: металлическую панель тошнотворно-желтого цвета, которая уродовала безупречную гладкость бетонной стены, как прыщик — лобик хорошенькой девушки.

— Это лифт? — спросила она, ткнув в него пальцем. — А почему на нем никто никогда не ездит?

На этот раз Ливия с силой ущипнула ее за руку, чтобы заставить умолкнуть.

Тем же вечером Зигрид по случайности вошла в общественную душевую как раз в тот момент, когда там мылась Ливия. Когда наставница потянулась из кабинки, чтобы достать полотенце, Зигрид заметила у нее на пояснице, в основании позвоночника, блестящий металлический шарик. По наивности она решила, что это такое украшение.

Когда пошла вторая неделя обучения, Ливия вручила Зигрид ее первую книгу по гражданскому инструктажу — увесистый том с плотными страницами, усеянными жутковатыми иллюстрациями.

— Каждая «квартира» — это как будто маленькая страна, — мямлила Ливия, — но поскольку обитатели этих стран всю жизнь проводят в четырех стенах, у них нет возможности объявить войну соседям или позариться на территорию, принадлежащую другому клану. Непроницаемость — главное условие мира, а запрет на перемещения — его основная гарантия… Все эти «квартиры» образуют «дом», но этот дом погружен глубоко в землю под пустыней и защищен от угрозы заражения.

Услышав эти слова, Зигрид наконец поняла, что доступ к лифтам и их использование находятся под строжайшим запретом. Основной закон куба сводился к двум понятиям: «изолированность» и «неподвижность».

— Но почему? — упрямо продолжала она приставать с вопросами к Ливии.

— Потому что город-куб — это убежище, — отвечала та. — Ты понимаешь значение этого слова? Герметично закрытое убежище, без всякого сообщения с внешним миром, что-то вроде прочной яичной скорлупы, которая защищает нас от всего, что находится снаружи. Давным-давно на этой земле произошли ужасные вещи. Люди воевали друг с другом, используя бактериологическое оружие, и выпустили в атмосферу опаснейших микробов, которые уничтожили все живое. На мир обрушились страшные болезни — жестокие лихорадки, не поддающиеся излечению никакими способами. Тогда-то и было построено это исполинское убежище — город-куб. Не будь его, мы бы все уже давно умерли. Город-куб — это щит, защищающий нас от смерти. Это непроницаемый сейф, укрывающий все живое от вирусов.

«Так вот откуда, — подумала Зигрид, — у Ливии эта навязчивая страсть к постоянному мытью и панический страх перед чиханием, а также строгий запрет на объятия и поцелуи!»

— Разумеется, все это произошло почти два столетия назад, — заметила Ливия, — но зло никуда не исчезло; вот почему отсюда не следует выходить. Город — это своего рода больница.

— Но мы ведь не больны! — возразила Зигрид.

— Мы — нет, — процедила сквозь зубы Ливия, — но что мы знаем о наших соседях? Кто может утверждать, что те, кто живет этажом выше или ниже, не заражены чихательной лихорадкой? Теперь ты понимаешь, насколько правы те, кто запретил нам путешествовать, ездить на лифтах и посещать другие этажи?

— А для чего же тогда нужны эти лифты?

— Для перевозки врачей. Только они имеют право пользоваться ими для инспекции отдельных блоков. Их называют «вольными путешественниками».

— А ты их уже видела? — поинтересовалась девушка.

— Нет, — затрясла головой наставница, вздрогнув от ужаса, — и впредь не хотела бы! Это плохой знак, если видишь, как медицинская бригада высаживается в твоем блоке. Да и что им у нас делать? Все жители нашего блока здоровы, и стены надежно защищают нас от внешних болезней. Мы в полной безопасности.

Но возникало ощущение, что она и сама не вполне верит собственным словам.

Зигрид тут же пожалела, что у нее нет никакого медицинского образования. Если бы она была медсестрой, она тоже могла бы путешествовать по разным «квартирам», не нарушая правил.

— Никакие меры предосторожности нельзя считать излишними, когда речь идет о безопасности! — отчеканила Ливия. — Стены защищают нас также и от нападений другого рода. Не все блоки, знаете ли, населены цивилизованными людьми! Здесь обитают и варварские племена, которые пришлось изолировать на определенных этажах…