– Это шутка? – спросил он резко.

Шутка? Да мне вообще не до смеха!

Им тоже веселиться не хотелось.

– Вы действительно думаете, что я стану собирать мусор? – произнёс Фил, и тоже пнул веник. – Если так считаете, леди, то вы ошибаетесь. Я не собираюсь заниматься чёрным трудом.

– Он прав, – поддержал его Виктор. – Раз по нашей вине произошло разрушение кухонной зоны, то… извините.

Извинение он буквально выдавил из себя.

– Извините? – передразнила я графа. – И что мне это ваше «извините»? Оно мне кухню восстановит? Покой вернёт? Книгу напишет? Я ведь теперь спать не смогу, есть не смогу, а работать – тем более! Вы же как стихийное бедствие! Особенно – он.

Указала на Фила, но мужчина вздёрнул подбородок, расправил плечи и гордо произнёс:

– Я барон, а не слуга. Учитывайте этот факт, леди Маргарита.

– Прекрррасно! – прорычала я. – Будете первым бароном, который возьмёт в руки веник!

Виктор переглянулся с Филиппом и сказал:

– У меня есть иное решение. В вашем мире должны быть те, кто занимается ремонтом. Вот, продайте им мой перстень и наймите рабочих. Это с лихвой покроет не только ремонт вашей убогой кухни, но и на все ваши комнаты хватит.

Граф стянул с мизинца перстень с огромным рубином в обрамлении бриллиантов и протянул его мне.

Филипп издал тоскливый вздох и со своего пальца тоже снял перстень и протянул вслед за графом.

Я уставилась на протянутые украшения и издевательски проговорила:

– Чудесно! И вы думаете, кто-то возьмёт в счёт оплаты ваши колечки?

– Это родовой перстень, – возмутился барон и любовно погладил изумрудное украшение.

– Поясните, – потребовал объяснений граф и всё же вложил мне в руку свой перстень.

Покрутила тяжёлое и тёплое украшение и объяснила:

– В моём мире подобные украшения можно продать на аукционах, в частные коллекции или на худой конец, отдать в ломбард. Но последний вариант самый убыточный, потому что назовут не реальную цену и дадут за дорогое и уникальное украшение сущие крохи. Первый и второй варианты требуют много времени – это раз. И два: подобная вещь должна иметь документы и историю. Не могу же я просто сказать, что мне это кольцо подарили или, что я его нашла. Ещё обвинят в воровстве, вот будет мне «счастье»!

Виктор нахмурился, а Филипп облегчённо выдохнул и вернул кольцо на место.

– Вы очень бедны, да? – мягко поинтересовался у меня Фил.

Виктор поджал губы и ответил за меня:

– Конечно, она бедна! Не видишь, какое жалкое существование ведёт наша создательница!

Я уронила лицо в ладони и засмеялась.

Атас!

Вот же я влипла!

Отсмеявшись, подняла взгляд на своих жильцов и сказала:

– Вы неправы, я не бедна и не веду жалкое существование. Моя жизнь, как и других людей этого мира радикально отличается от вашей по многим факторам. И один из них – это эпоха. Я сейчас не стану всё объяснять, это долго. В другой раз побеседуем.

– То есть, вы зажиточная писательница? – хмыкнул Виктор. И скепсиса в его голосе было столько, хоть на хлеб вместо масла мажь.

– Зажиточной меня тоже не назовёшь, – ответила раздражённо и протянула Харрису его перстень. – Забирайте, мне чужое не нужно.

Он взял его, но не спешил надевать.

Посмотрела на двух гадов из своей же книги и поняла, что сами они ни в какую не начнут разбирать кухню.

– У меня есть деньги. Я найму рабочих, – произнесла обречённо.

Открывать копилочку совершенно не хотелось, я ведь берегла собранные денежки на новую квартиру – в хорошем доме, в приличном районе, но похоже, моя мечта откладывается на неопределённый срок.

Филипп радостно улыбнулся и отвесил мне поклон. Виктор же прищурился.

– Не переживайте, я обязательно придумаю, как вы будет со мной расплачиваться, – пообещала угрожающим тоном.

Фил перестал улыбаться и спрятал руки в карманы халата.

– Возьмите перстень. Вдруг вам всё-таки удастся его продать, – сказал граф и вложил мне в ладонь своё украшение.

Барон тихо выругался, но свой перстень тоже отдал.

Сначала хотела отказаться, а потом решила, почему нет?

Так, теперь нужно найти компанию, которая прямо с сегодняшнего дня займётся моей несчастной кухней.

* * *

– Маргарита —

Два последующих дня я помню смутно. Мне кажется, моя жизнь с появлением двух аристократов превратилась в настоящий хаос.

Ремонт кухни шёл полным ходом (когда выкладываешь денежки, все готовы работать в полную силу).

Утро начиналось очень рано (признаюсь честно, я любитель поспать до двенадцати).

Бригада ремонтников приходила к восьми часам утра. И до десяти вечера с небольшими перерывами в квартире царил сущий ад: топот и грохот; оглушительно работал перфоратор (об этом «чуде» техники я давно собиралась сказать многое…) У соседей снизу, точно бесноватая, лаяла собака; у кого-то верещали дети и вишенка в какофонии этих звуков – всё тот же грохот перфоратора.

Звонок в мою дверь надрывался по мою душу по три раза на дню. Соседи меня возненавидели пуще прежнего.

Но стоило мне запереться в своём кабинете, надеть наушники и врубить музыку – наступало временное блаженство. К сожалению, отдохнуть и поработать с книгой мне не удавалось от слова совсем.

Филиппа и Виктора я поставила надсмотрщиками над строителями. Граф и барон действовали теперь на нервы не только мне, но и смуглым парням. И я только на второй день сообразила, что мои герои существенно тормозят ремонт. А ведь парни должны сегодня всё закончить!

– Переделывай, – требовательно командовал Филипп. – Здесь получилось криво!

– Ничего не криво! – возмущался рабочий.

– Переделывай, или я прикажу твоему хозяину всыпать тебе пятьдесят плетей! – угрожал барон с самой серьёзной миной.

– Шутки у вас злые, молодой человек… – обиженно проговорил работник в ответ на заявление Филиппа.

ЁКЛМН! Барон ведь не шутил!

– Как смеешь ты, недостойный, грязными руками прикасаться к стенам этого помещения? – спокойно, но не менее страшно вопрошал Виктор у другого несчастного. – Твоя одежда провоняла крысиным потом. Твои ноги смердят похуже кошачьей мочи. Убирайся прочь и не возвращайся, пока не приведёшь себя и свою одежду в полный порядок!

– Да как вы смеете говорить со мной в подобном тоне?! – психанул молодой узбек, собрался и ушёл.

Честное слово, я едва-едва не потеряла всех рабочих!