– Идем, а то Линев все мозги вынесет.

– Такой занятой человек?

– Не то слово.

Но Илья Линев никуда не торопился, а спокойно сидел за столиком устроенного на первом этаже доходного дома кафе «для своих» и смотрел работавший с выключенным звуком телевизор. Увидев нас, он отставил чашку недопитого кофе, снял с вешалки длинное кашемировое пальто и направился на выход. Полутемными коридорами мы прошли за ним в перестроенное под гараж помещение в дальнем крыле Морга и остановились у видавшей виды четырехдверной «Нивы».

– Залезай! – Распахнув дверцу, Гамлет запихнул меня на заднее сиденье. Сам садиться не стал и, наклонившись, предупредил Илью: – Я Дениса сразу туда пришлю.

– Договорились, – кивнул Линев и завел двигатель.

– Туда – это куда? – немедленно поинтересовался я.

– Увидишь, – как-то очень уж неопределенно усмехнулся контрразведчик.

– Вот вы обнадежили, Илья Степанович, так обнадежили…

Ничего не ответив, Линев вывернул руль и подогнал машину к воротам, которые после короткого автомобильного сигнала вздрогнули и начали медленно уходить вверх. «Нива», будто покидающая подводную лодку торпеда, вынырнула на улицу, набирая скорость, проехала через выставленную Гадесом защитную пелену, и почти сразу меня окутала заполонившая воздух магическая энергия.

Энергия чистая, дрожащая и беспрестанно куда-то текущая. Не выхолощенная старым магом, а несущая просто невероятное количество информации.

Утро. Холодно. Скоро пойдет снег. Дороги с ночи до сих пор не чищены. Линев сейчас повернет на Красный проспект, а оттуда нам на Тополиную аллею…

Дальше меня затрясло, и я постарался хоть как-то отгородиться от хлынувшей со всех сторон магической энергии: после месяца заточения в подвале с его упорядоченной стабильностью я будто в полосе прибоя во время шторма оказался. Как бы не утонуть…

– Ух ты! – только и прошипел я сквозь стиснутые зубы и, стянув шапку, а потом и маску, принялся массировать виски. В голове упруго пульсировала невесть с чего разгоревшаяся боль, и меня замутило.

– Все в порядке? – уточнил глянувший в зеркало заднего вида Илья.

– Сейчас будет, – буркнул я и откинулся на сиденье.

Сознание словно раздвоилось: с одной стороны я сидел в «Ниве» с затянутыми белоснежными узорами изморози стеклами, с другой – летел над машиной, впитывая текшую со всех сторон информацию.

Красный проспект, справа офисные пятиэтажки, слева глухой забор с колючей проволокой поверху. Тяжело нагруженные чем-то сани на встречке, собирающийся свернуть во дворы уазик с синей полосой на борту впереди. Люди. Много людей. Идут, стоят, торгуются на блошином рынке, спешат по делам. И никому до нас никакого дела.

Это хорошо.

Постепенно я сумел подавить едва не отправившее меня в обморок предвидение и, глубоко вздохнув, повертел головой в попытке размять занемевшую шею.

– Притормози, – попросил я контрразведчика перед очередным перекрестком. – От колонки вода натекла, лед снежком присыпало. Сейчас занесет.

– Как скажешь, – усмехнулся Линев и сбросил газ. Вскоре нас слегка повело в сторону, но Илья легко справился с управлением и вновь погнал дальше. – Оклемался?

– Да вроде.

– Не сообразил еще, куда едем?

– Нет. – Как ни старался, но будущее заволокла непроницаемая пелена. Точно знаю – сейчас повернем на Тополиную аллею. А вот дальше… дальше ничего разобрать не получается. – Может, уже расскажешь?

– Сюрприз будет, – отшутился контрразведчик. – И маску не забудь. Тебе на людях лучше не светиться.

– Хорошо, – не стал я качать права и натянул балаклаву, а сверху нее шапку-ушанку. – Здесь осторожней, «бычок» едет.

Линев только усмехнулся и выжал газ. «Нива» проскочила перед самым носом выворачивавшего на проспект фургона, нас немного протащило на плохо почищенном от снега перекрестке, но Илья удержал ситуацию под контролем и, выкрутив руль, направил машину на Тополиную аллею.

– У тебя голова не мерзнет? – решил я попробовать хоть как-то его расшевелить. А то будто не человек, а манекен какой-то. Даже отголоска эмоций уловить не получается.

– В машине нормально, – пригладил тот ладонью волосы и предупредил: – Почти приехали.

– Да ну?

Мысли путались, и я с удивлением осознал, что больше не в состоянии с помощью предвидения определять, где именно мы находимся. Ясно только, что «Нива» свернула, так и не доехав до проспекта Терешковой.

Куда это нас занесло?!

– Вылезай, – неожиданно распорядился Линев, остановив автомобиль на следующем перекрестке.

– Чего еще? – насторожился я, разглядывая улицу в наспех откорябанную от изморози щелочку на боковом стекле.

– Вылезай, тебя ждут.

– Ну ладно тогда…

Я со вздохом распахнул дверцу и, выбравшись на обочину, сразу по колено увяз в глубоком снегу. Огляделся по сторонам в ожидании комитета по встрече, но так и не увидел никого подходящего на эту роль. Попытался воспользоваться даром и тут же раздраженно поморщился: голова закружилась, а легкий скрип фонаря, качавшегося над воротами выстроенного у перекрестка особняка, жутко раздражал и никак не давал сосредоточиться.

Будто нарочно, блин…

– К воротам подходи! – крикнул мне Линев и захлопнул дверцу. А потом и вовсе преспокойно уехал.

Я только выругался себе под нос и, перебравшись с обочины на расчищенный от снега тротуар, вновь попытался пробежаться ясновидением по ближайшим дворам. И опять ничего этим не добился.

Ну, если не считать результатом очередной приступ головокружения.

На какой-то неуловимый миг показалось, будто я стою на раскаленной южным солнцем арене и откуда-то издалека горячий ветер доносит крики беснующейся толпы, но наваждение тут же сгинуло, словно его и не было вовсе. И лишь по спине заструилась струйка теплого пота.

Мысли путались, трехэтажный особняк то проявлялся перед внутренним зрением, то пропадал, а укутавшее его обитателей ослепительное сияние никак не давало понять, кто именно ожидает меня внутри. Нечто непонятное игралось с магическими полями, заставляя энергию колебаться и дрожать, повинуясь воле неведомого дирижера. Это была не монолитная неподвижность, столь обожаемая Гадесом, это была коррида. И, как ни печально признавать, со мной в роли быка.

Осознав, что сумею уловить лишь то, что соизволят показать хозяева особняка, я помотал головой, выкидывая из нее дар предвидения, и подошел к воротам. Только постучал, и сразу распахнулась неприметная калитка, над которой, несмотря на полное отсутствие ветра, продолжал раскачиваться странный фонарь.

Фигура в груботканом коричневом балахоне шагнула в сторону, приглашая меня войти, и при виде столь странного одеяния я немедленно догадался, к кому именно на встречу привез меня Линев.