– Ты уверен: кто сильнее, тот и прав. Докажи это минам, – напутствовал его Угме.

Беко попытался вернуться на тропу. Тогда на него натравили собак, размотав поводки ровно настолько, чтобы зверюги исходили лаем у ног изгнанника, но не кусали. Выставив перед собой ладони, Коготь шел по междутропью, пока не споткнулся о поваленный тополь, в который пару лет назад ударила молния.

Он сел на ствол, поднял к небу безглазое лицо и просидел так пять дней.

Потом он умер.

Труп его достался воронам.

«Гол считается забитым, когда мяч прошел в створ ворот и под перекладиной, за исключением тех случаев, когда он заброшен в ворота рукой»[16].

На газоне тела людей и туши зооморфов – все погибшие достойны молитв в Ясукуни-дзиндзя[17]. Макс снял защитные очки, содрал с лица мокрый от пота респиратор. Он, капитан сборной Вавилона, смотрел на поле и плакал. Еще одна игра закончилась: трупы, стоны раненых, отрешенные лица победителей. Еще одна игра. Еще одна…

Сверкали зрачки в лучах электрического солнца – прожекторы направлены на изрубленное шрамами лицо. Сотни видеокамер следили за ветераном: а предъявите-ка фас и профиль, продемонстрируйте бритый затылок и соль на щеках.

3:1 – у ВИП-сектора мерцали зеленым цифры на табло площадью в сотню квадратных метров. Сейчас покажут повторы лучших игровых моментов, составы команд до начала игры и после. Акустическая система без искажений доставит звук в каждую точку арены.

Макс провел ладонью по мокрому лицу: скулы, кожа да кости. На глазах у миллионов зрителей, уставившихся в экраны телевизоров, Макс громко высморкался в хатимаки. На его повязке надписей не было.

Публика на стадионе тоже под наблюдением – копы-досин бродят в проходах между рядами. Их бронежилеты-хамелеоны приспосабливаются к фону налогоплательщиков: из-за футболок фанов «Торонто» становятся неотличимы от яичных желтков. В матовые забрала шлемов встроены фотоаппараты. Чипы памяти – жетоны копов. В них также размещены передатчики, дублирующие посекундные снимки в банк данных департамента полиции. Бляхи ремней – аккумуляторы. Вся система слежения объединена тончайшей иридиевой проволокой, пронзившей спецодежду, как нервы и кровеносные сосуды людской организм.

Зачем это нужно? Просто во время матчей существенно повышается вероятность противоправных деяний. А миниатюризация систем слежения необходима, так как обычные камеры снижают мобильность копов и весьма раздражают возбужденную толпу. Несколько лет назад в Мехико болельщики захватили в плен троих федералов. В течение первого тайма агентов пытали, а потом заживо сожгли в проходе между рядами – как еретиков. Забавно, что католическая церковь Ацтекской Республики одобрила этот самосуд.

Макс окинул долгим взглядом поле. Система жидкостного подогрева газона напрочь уничтожена взрывами, разрушен автоматизированный полив, дренажа как не бывало…

Эх, вырваться бы за ограждение, миновав полицейские заслоны! Правда, для этого не помешало бы обзавестись парой-тройкой полицейских стволов или хотя бы шокером. А потом добежать до восьмого яруса и…

На ходу перезаряжая гранатомет, он ввалился бы в переполненный «Sports Bar» и потребовал бы холодного пивка, а то!.. Потом рванул бы к торговому прилавку. Справа напитки, слева жранина, легкие наркотики с обеих сторон. Но к черту напитки, к черту драгс! Еда! Белки́, углеводы, жир! Жрать от пуза! Запихивать в глотку рыбные бургеры и крабовые стики! Ватрушки с витаминизированным творогом и шоколадные тортики, посыпанные кокосовой стружкой! Рисовые чипсы со вкусом красной икры и желеобразное мясо трансгенных компакт-бройлеров!

Жрать!

Чувство голода – вот что испытывал Макс после каждого матча.

То тут, то там валяются оторванные конечности. Газон исклеван воронками, словно лицо подростка – прыщами. Нелепо торчат из-под земли коллекторы и полиэтиленовые трубы. В небе над затоптанной травой вспыхивает и гаснет реклама транк-колы.

Скоро появятся «призраки», они же «ангелы смерти». Эти твари, завернутые в саван белых халатов, всегда приходят после финальной сирены (для напрочь оглохших игроков еще пускают две оранжевые ракеты). Они двинут четко за саперами. Шаг вправо-влево – хорошая шутка, но несмешная. Хоть бы один подорвался, беззлобно подумал Макс, хоть бы один…

Саперы пометили красными флажками тропинку, проверенную миноискателями. Они никуда не торопились. Им не было дела до истекающего кровью полузащитника Санька, уже минут десять как притихшего – потерял сознание или совсем отмучился? Боже, как он кричал, как он кричал… Точнее, как он пасть разевал.

От взрывов почти сразу глохнешь: звон в ушах. Едкий дым, если без очков, мгновенно лишает зрения. Короче, два органа чувств почти полностью выведены из строя. А нюхать запах гари – приятного мало, да и щупать на поле нечего. Остается только фантазировать. Макс додумывал происходящее так: если раненый широко раскрыл рот, значит громко кричит, ему больно; если языком не ворочает – отмучился, бедняга, пусть будет пухом, поролоном, стекловатой земля. Макс научился читать по губам стенания умирающих. Мало того, он приловчился – спиной! – безошибочно чувствовать психов, которые подобно берсеркам кидались к вражеским воротам: пусть без мяча, но прорваться, коснуться сетки!

Научился. Привык. И наверное, поэтому ему везет. Очень-очень везет.

Как никому.

Санитары не подгоняют саперов – клятва Гиппократа подождет. Одним смертником больше, одним меньше – какая разница? «Призраки» понимают: говорить спецам под руку – себе дороже.

Слезы высохли на щеках Макса. На гладковыбритую голову села муха.

– Иди прочь, пернатое!

Миноискатель игриво ткнулся в новенькие бутсы Макса. За ним пришли.

Из-за спины сапера выглядывал молодой, совсем мальчишка, санитар: редкая щетина, тонкий нос, безвольный подбородок. Дрожащей рукой парень протянул Максу две таблетки – синие, прямоугольные. Подмигнув санитару, капитан сборной закинул таблетки в рот и проглотил. Синие «колеса» хорошие, а вот от зеленых всегда поташнивает. Зеленые Макс аккуратно прятал под язык и при первой же возможности выплевывал. Аккуратно – это всегда правильно.

Таблетки подействовали почти мгновенно: умиротворение, спокойствие, улыбка от уха до уха. Главное что? Верно: фас, профиль и помахать ручкой в камеру. Народ Вавилона обожает своих спортсменов. А трупы, раненые и санитары – это мелочи жизни, это всего лишь игра.

Игра для настоящих мужчин.

Стаса шатало от усталости.