в какой-нибудь из лотерей США. Конечно, случалось, что и банк срывали, и миллион выигрывали, но подобных счастливчиков было ничтожно мало по сравнению с числом проигравших, хорошо, если один на тысячу…

(Не в тему, но интересно. Один из революционных судей, террору в глубине души не сочувствовавший, применил простой, но эффективный метод. Если его просили за какого-нибудь бедолагу добрые знакомые, судья брал дело приговоренного со стола и убирал подальше в пыльный шкаф. Этого было достаточно. Оставшиеся дела уносили в трибунал, никто не проверял отчетность, не сверял списки заключенных, не сверял их со списком осужденных – не до того было работавшим на конвейере. О счастливчике попросту забывали, и он сидел в камере, ожидая лучших времен, – которые в конце концов наступили…)

Ленорман сидела в тюрьме Пти Форс, а поблизости, в тюрьме Карм, оказалась Жозефина де Богарне, жена виконта и генерала. Виконт был не скрытым контрреволюционером, а человеком в революции заметным, в свое время стал депутатом Генеральных штатов (первый в истории Франции выборный парламент, как раз и заваривший революционную кашу), дослужился до генерала, был главнокомандующим Рейнской армией, но потом, как это частенько в отношении своих водилось, партайгеноссе решили отправить и его под трибунал. Это никак не объяснить одним только тем, что Богарне был дворянином, вдобавок титулованным. Были и какие-то другие соображения: едва ли не в тот же самый день за решетку угодил другой революционный генерал, Гош, происхождения самого что ни на есть благонадежного – сын конюха, пролетарий от сохи. Скорее всего, как бывало и в других странах и в другие времена, штатские члены хунты опасались чрезмерного усиления военных и потихоньку устраняли кандидатов в военные диктаторы. Нельзя сказать, что они поступали глупо и неосмотрительно: несколько лет спустя как раз один такой честолюбивый генерал, звавшийся еще Наполеоне Буонапарте, как раз и устроил штатским кузькину мать, скромно произведя самого себя в императоры, – ну не производить же кого-то другого? Это было бы где-то даже и смешно…

Ну а следом подмели и Жозефину – как члена семьи врага народа. Если кто-то запамятовал, Жозефина – будущая императрица Франции, супруга Наполеона, прожившая с ним пять лет. А потом Наполеон с ней развелся: никак не могла родить наследника, а любому монарху наследник жизненно необходим, чтобы трон оставался в семье.

Жозефина прекрасно понимала, как велики ее шансы попасть на гильотину и как малы шансы выжить. В таких условиях человек особенно озабочен знанием о своем будущем – каковое знание способны обеспечить как раз гадалки. Кое-какой жизненный опыт по этой части у Жозефины имелся: она родилась на острове Мартиника в Карибском море, тогдашней колонии Франции, и ей, совсем юной, старуха негритянка предсказала, что когда-нибудь Жозефина будет королевой. Большинство рассказов об этом исходило от самой Жозефины, обожавшей все таинственное и загадочное, – но есть достаточно достоверные свидетельства, относящиеся ко временам, когда Жозефина с Наполеоном еще даже не была знакома. Лично я не стал бы подсмеиваться над старыми негритянскими колдуньями – своеобразные, знаете ли, бабушки. Рассказывали кое-что уже в поздние советские времена воевавшие в Африке офицеры, причем не во всеуслышание и довольно неохотно. Как выражался один из героев Стругацких: это впечатляет, когда на ухо и не каждому…

Жозефина и до ареста не могла не слышать о Сибилле – мадемуазель Ленорман была парижской знаменитостью. Совсем нетрудно вычислить, откуда она узнала, что Сибилла сидит за решеткой по соседству. В тюрьме Жозефина, по достоверным свидетельствам, крутила роман с генералом Гошем, как мы уже знаем, клиентом Сибиллы. Наверняка он и рассказал.

Вот с этого места давайте поподробнее. Не стоит думать, что виконтесса и генерал сидели в одной камере – камеры, как водится, делились на мужские и женские. В те времена было как-то не принято отбирать у заключенных деньги и вещи (понятно, за исключением ножей и бритв). Человек мог сидеть на нарах с карманами, набитыми золотом. Совершенно официально ему разрешалось за свои деньги покупать на воле любую еду – и вино тоже. Ну а неофициально тюремщики в массовом порядке оказывали платные услуги: передавали письма на волю и с воли, подыскивали пустую камеру, где парочки могли бы побыть пару часов наедине, как Жозефина с Гошем, а то и пускали немалое количество узников обоего пола в какой-нибудь большой зал, где устраивали настоящие балы с танцами и шампанским (многие тюрьмы были попросту приспособленными под тюрьмы дворцами знати, так что нашлось где устраивать балы). Думается мне, что нужно с полным пониманием отнестись к осужденным на смерть (большей частью – совершенно безвинно) людям, которые пользовались любой возможностью развлечься…

Да, скорее всего, о том, что Сибилла сидит тут же неподалеку, в Пти Форс, Жозефине рассказал Гош. Он, кстати, сидел в камере, соседней с камерой Жозефины, а с другой стороны располагалась камера ее законного мужа. Франция, о-ля-ля… Впрочем, Жозефина с мужем давно уже жили раздельно, еще со времен Мартиники, когда Жозефина, мягко говоря, на стороне поступила крайне легкомысленно.

Похоже, деньги у Жозефины были. Меж нею и Сибиллой завязалась оживленная переписка. Тюремщики сновали туда-сюда как челноки. Естественно, Жозефина просила об одном: предсказать будущее ей и ее мужу – как, наверное, и мы с вами сделали бы на ее месте.

Сибилла энергично взялась за дело. Необходимого магического инвентаря под рукой не было: ни расплавленного свинца, ни яиц, ни уж тем более покойников. Птицы там не летали, да и сомнительно, чтобы в зарешеченное тюремное окошко были видны звезды. Однако Сибиллу такие мелочи не волновали. У нее имелось в запасе еще одно железное средство: как писала она сама в своих книгах, «составляла гороскопы при помощи математических выкладок». Вот тут уж не подкопаешься – за деньги нетрудно раздобыть в тюрьме что корзину шампанского, что перо и чернила…

Работа закипела. По просьбе Сибиллы Жозефина сообщила свой возраст, месяц и день рождения, первые буквы имени и места рождения, написала, какое животное и какой цветок любит больше всего, какие – меньше всего. Сибилла всегда подходила к делу очень обстоятельно. С помощью высшей математики (совершенно непонятно, где и когда она успела эту науку постичь) быстро составила гороскоп, точнее, предсказание судьбы.

Ах, какой это был гороскоп! Судите сами: «Ваш муж будет одной из жертв революции. Через два года после его смерти вы выйдете замуж за молодого офицера, которому звезда его сулит великое будущее. Вам суждено двенадцать лет необычайного счастья и высокого положения. Потом вы лишитесь мишуры величия, но сохраните всеобщее уважение».