— Куда? — спросила она без всякого интереса.

— В мои родные места. Поверь, они исцелят тебя, Сьюзен.

Как ни тягостно было для Сьюзен предпринимать какие-либо целенаправленные усилия, она не могла оскорбить Тома, отказавшись принять его предложение. Сьюзен понимала, что приглашение приобщиться к наследству его древнего племени являлось редчайшим знаком особого расположения.

Они улетели в Алис-Спрингс, а оттуда отправились в такое путешествие, в каком Сьюзен не доводилось быть ни разу в жизни. Находясь рядом с Томом, Сьюзен училась смотреть на пустыню его глазами. Понемногу она стала видеть, что пустыня, кажущаяся абсолютно безжизненной большинству людей, на самом деле живет и дышит, подчиняясь своим, особым законам.

Как-то вечером они молча сидели у костра. Внезапно Том поднял голову и принялся озираться, будто искал что-то, хотя сама Сьюзен ничего не слышала и не видела. Но ее брат был особенным человеком. Он умел улавливать то, чего никто, кроме него, — ни люди с черной, ни люди с белой кожей, — не мог почувствовать и расслышать. Он напоминал антенну, настроенную на вибрации Вселенной. Сьюзен терпеливо ждала, глядя, как он прислушивается, и не шевелилась, чтобы не помешать ему.

Чуть слышный вой собак динго донесся издалека, и снова ночь замолчала. Сьюзен не было страшно. Костер удерживал диких обитателей пустыни на почтительном расстоянии.

— Что-то не так, — пробормотал Том.

— Что именно?

— Ты не чувствуешь?

— Нет.

Но она знала: Том не мог ошибиться. В каждом его движении, в каждом слове читалось его глубочайшее родство с этой безбрежной пустынной землей. Даже по тому, как он ходил, было видно: каждый раз, ставя ногу на землю, он словно чует нечто такое, чего ни один белый человек не расслышит никогда. Он принадлежал к расе, которая сорок тысяч лет вбирала эту землю в свои умы и сердца. Местные жители сами являлись частью этой земли, ни один чужак не мог приобщиться к такому единству. Так, во всяком случае, говорил Том. Первобытные традиции, запечатленные в мифах австралийских аборигенов, были для него самой жизнью.

Неожиданно Том вскочил на ноги, легко и грациозно, как дикий зверь, почуявший опасность.

— Жди меня здесь. И поддерживай огонь.

— Куда ты идешь?

— Не знаю.

— Зачем тогда тебе идти?

— Чья-то жизнь ушла. Другая жизнь зовет. Зовет меня.

Сьюзен больше ни о чем не спрашивала, чувствуя, что он спешит откликнуться на зов, слышный только ему одному.

— Будь осторожен.

Она кивнула брату, как бы говоря, что все понимает.

На смуглом лице Тома сверкнула улыбка: «Не волнуйся».

Она улыбнулась в ответ: «Я в тебя верю».

Он быстро растаял в ночи. Звезды, луна да собственный верный инстинкт — больше ему ничего не было нужно, чтобы найти дорогу.

Сьюзен медленно перевела взгляд на огонь и испустила долгий, сдавленный вздох. Слова Тома все еще звучали у нее в ушах: «Чья-то жизнь ушла. Другая жизнь зовет». Это напоминало ее собственную ситуацию.

«Есть ли в жизни хоть какой-нибудь смысл?»— невольно задумалась Сьюзен.

Здесь, в пустыне, вечность проливалась в душу. Ночью, глядя на сиянье звезд, Сьюзен чувствовала себя будто на заре творения. Днем, видя простирающуюся во все стороны, сколько хватает глаз, бескрайнюю пустыню, она начинала понимать, что означает слово «вечность». В эти минуты человечество представлялось ей горстью песка, лишь на миг задержавшейся в пальцах Вселенной.

Но даже в этом на вид необитаемом мире была жизнь, не перестававшая удивлять Сьюзен своими бесчисленными фантастическими формами. Если бы не Том, она бы просто не замечала многих обитателей пустыни. Он раскрывал ей секреты своей земли, приобщая ее к родному для него миру.

Сьюзен чувствовала, что ей оказывается тем самым особая милость — и только потому, что она сестра Тома. Никому чужому он не стал бы раскрывать свое понимание жизни и смерти, объясняя, что в самом сердце природы лежит неизбежный переход одного в другое. Для Тома смерть представляла собой всего лишь переход в другую форму.

Ночной воздух был прохладен. Время от времени Сьюзен подбрасывала дрова в костер, как велел Том. Она ждала, сколько могла, но, поймав себя на том, что засыпает, забралась в спальный мешок и устроилась на ночлег. Она не имела ни малейшего представления, когда вернется Том. Он может проходить до самого утра, и, конечно, ей нет смысла ждать его всю ночь.

Сьюзен проснулась вскоре после рассвета. Тома все еще не было. Прошел день — он так и не появился. Она начала беспокоиться, понимая, что идти искать его — безумие! Почему его нет так долго? На закате она развела костер, решив, что Тому, вероятно, так будет легче ориентироваться в темноте.

Сьюзен знала, что лично ей ничто не угрожает, ведь они разбили лагерь у источника, да и продуктов у нее было предостаточно. Но Том ничего не взял с собой! Сьюзен старательно убеждала себя в том, что брат знает, как выжить в пустыне, так что нет никаких причин для тревоги. Том обязательно найдет дорогу назад!

Она поела, надеясь, что ничего не случилось, что никакое новое горе не обрушится на нее.

Ночью она несколько раз просыпалась, чтобы поддержать костер. По мере того как проходили долгие ночные, а потом и утренние часы, Сьюзен представлялось все очевиднее, что брат потерян для нее.

Что-то произошло. Иначе Том никогда не оставил бы ее вот так одну. Что бы это ни было, она чувствовала: в ее жизни наступил новый поворотный момент.

Прошел еще один день. Сьюзен не на шутку встревожилась. Конечно, Том, как никто другой, мог позаботиться о себе в пустыне, но если он ранен… Эта мысль была невыносима. Чтобы хоть чем-то заняться, Сьюзен принялась собирать сушняк для костра. И только вечером, на закате, увидела вдали быстро приближающуюся к ней темную фигуру. Сердце Сьюзен встрепенулось, и она бросилась навстречу, не в силах ждать, торопясь убедиться, что это в самом деле возвращается Том. Вскоре она разглядела, что он что-то несет, как будто какой-то сверток прижимает к груди.

— Ты ранен, Том? — прокричала она.

— Вот еще, — раздался успокоительный ответ брата, в котором слышалась легкая насмешка: своим вопросом Сьюзен задела его гордость.

— Почему так долго?

— Это оказалось далеко.

— Я так волновалась.

— Мне пришлось идти с ребенком на руках. Сьюзен бросилась к нему. Ребенок был завернут в одеяло. Маленькая девочка. Кожа да кости. Спит или без сознания.

— Она дышит, — с облегчением заметила Сьюзен, бережно взяв девочку на руки.

— Да. Ей нужно лишь время и уход, она поправится.

— Кто она?