Он кивнул, ему тоже хорошо было известно, как больно незаконнорожденному ребенку.

— Я могла бы и не вернуться сюда… — задумчиво сказала Дикси, — твои изыскания оказались бы тогда бесполезными, Феликс…

Он отрицательно покачал головой.

— Всякое знание полезно, всякую информацию можно использовать минимум против трех человек…

Дикси поняла, что минутная слабость миновала и перед ней прежний циник.

— Да-да, — ехидно подхватила она, знание — сила!

— А ты все равно вернулась бы домой! — убежденно продолжал Феликс. — Вернулась бы, поняв, что уже встала на ноги, что готова…

— По счастливому для тебя стечению обстоятельств, это случилось сейчас. Теперь можно не делать предложение одной из моих сестер.

— Случай здесь ни при чем. Я ведь мог сам приехать к тебе.

Сердце Дикси замерло. Значит, он хочет меня! Ну по крайней мере, больше чем остальных.

— Как бы, интересно, ты меня нашел?

— Я держал твой след все время, не терял из виду с самого твоего побега. Я знал, где ты, каждый день, все шесть лет. Я обеспечивал тебе безопасность, куда бы ты ни поехала. До самой последней поездки: я знаю, каким рейсом ты вылетела из Портадауна, где останавливалась в Глазго, во сколько прилетела в Лондон. И, конечно, знал, что ты не пропустишь сегодняшних похорон.

Это признание потрясло Дикси больше всех прочих сегодняшних открытий.

— Кто-нибудь шпионил за мной?

— Нет, не шпионил. Просто я контролировал, как ты справляешься. Не бедствуешь ли? Не нуждаешься ли в помощи? Никто особенно не вмешивался ни в твою жизнь, ни в твои поступки.

— Почему ты так…

Дикси никак не могла до конца осознать размаха тайной опеки, которую установил над ней Феликс.

Злой огонек разгорался в его глазах.

— Да потому что я заботился о тебе! Я! И больше никто. Никто больше не заботился о тебе, Дикси! — Голос выдавал его, Феликс явно терял над собой контроль.

Он подошел к Дикси, дотронулся до ее щеки, нежно провел пальцами по коже.

— Послушай. Ты приехала домой в поисках справедливости… Выходи за меня… и ты получишь все, что твоя мать у тебя отняла, и все, чего домогаются твои сестры. Ты получишь все, чего лишил тебя Максимилиан, и даже больше. Ведь это справедливо — забрать положенное от рождения! Я вручу тебе ключи от империи Харлендов, от капиталов, которыми Максимилиан завладел в беспощадной гонке за властью и богатством. Никто не посмеет снова обидеть тебя. Ты будешь моей королевой, если выйдешь за меня! Я хочу, чтобы ты стала моей королевой, Дикси!

Его голос дрожал, а Дикси казалось, что ее собственное сердце выбивает барабанную дробь.

— Только ты можешь спасти меня, Дикси, мы ведь так похожи, ты и я!

Сомнамбулически Феликс приблизился к ней, обнял одной рукою за талию, а другой нежно приподнял ее подбородок.

Дикси знала, что он готов поцеловать ее, даже знала, что в его намерения входит соблазнить ее, но почему-то медлила останавливать Феликса.

Потому что ее собственное тело уже задрожало в предвкушении его поцелуев.

Первое легкое прикосновение губ оказалось таким мучительно-нежным, что у Дикси перехватило дыхание. Она изумленно отметила, как ее волной охватывает тягучее напряжение и это доставляет ей удовольствие, если не блаженство. Она словно потягивалась всем телом, но вместе с мышцами распрямлялось еще и нечто внутри, чему Дикси и названия не смогла бы подобрать.

Поцелуй оказался не агрессивным, а именно такого она ожидала от Феликса и собиралась ему противостоять. Нет, легкая и приятная разведка, подконтрольное предложение — вот на что был похож его поцелуй.

Он был похож на вопрос, произнесенный шепотом. И так же без слов, как Феликс задал его, Дикси ответила «да». Он позволил ей расслабиться, избавиться от напряженного недоверия. И всего лишь поцелуем…

Дикси никогда особо не сближалась с Феликсом, отождествляя его с ненавистным Максимилианом Харлендом. Сегодня ей стало абсолютно ясно: ее ненависть коренилась в горячем желании заполучить его в свои сторонники, то есть в самой настоящей ревности! Когда-то юным неискушенным умом она поняла, что именно у Феликса есть силы бороться с Максимилианом, защитить ее и стать для нее героем. Но он поступил иначе. Он так и не встал на защиту ее интересов. Почему же она должна верить, что он защитит ее теперь?

Феликс ласкал и дразнил Дикси, и, как только губы ее мягко приоткрылись, он проник языком вглубь и нежно коснулся ее языка. В ту же секунду девушку охватило желание, жгучее ожидание всего, о чем она прежде даже не задумывалась.

То ли облако чувственности, витавшее над Феликсом, обволакивало Дикси, а может, рухнули барьеры, которые сдерживали ее инстинкты, но разум и тело Дикси закружило в вихре желаний, и она уже не могла справиться с хаосом, в который превратился в одночасье ее внутренний миропорядок. Она не могла больше отдавать себе отчет в своих действиях.

Инстинктивно она прижалась к Феликсу крепче, но тело требовало все большей близости, руки сомкнулись, обнимая Феликса за шею, и он прижал к своей груди ее налившиеся груди, жадно и пылко покрывая поцелуями разгоревшееся лицо девушки. Сладострастный пожар разогнал холод, сковывающий Дикси изнутри, и она вдруг почувствовала такой всесокрушающий голод, что на секунду даже отстранилась от Феликса.

Она желала всего и сразу, ей хотелось наверстать упущенное, Дикси получала наслаждение от своего голода, приносящего двойное удовольствие от каждого прикосновения, дыхания, поцелуя нежданного любовника. Каждая клеточка тела ликовала и звенела от возбуждения все сильнее. Дикси руками и ногами чувствовала тело Феликса и его ответное возбуждение. Ей захотелось, чтобы его руки гладили сразу все ее тело, но Феликс неожиданно запрокинул голову, замер и, взяв ее за плечи, медленно оторвал от себя.

Дикси не сразу поняла, что случилось, и в недоумении смотрела на Феликса, когда тот нежно дотронулся до ее губ, обведя их контур пальцем. Ее изумление, недвусмысленно ясно отразившееся на лице, зажгло победный огонек в глазах Феликса.

— Хорошо, правда, Дикси? Вот оно, пришло наше время…

Опять контроль… — тоскливо подумала она, он желает контролировать все на свете, включая и близость, как ему удобно. Он — точная копия Максимилиана Харленда! Нет, никогда больше я не подчинюсь чужой воле!

Наслаждение, смятение, порожденное поцелуем Феликса, тут же сменилось чувством досады и желанием сопротивляться.

Он, как всегда, преследовал свои цели, он всего лишь получал от меня информацию, он стремился исключительно к собственной выгоде, гневно перечисляла в уме Дикси грехи Феликса. И вот он контролирует мои чувства и желания! Нет, я не позволю ему властвовать над этим.