Травница никогда не умела долго злиться, да и к тому же ей и без того было чем заняться – она вышла на свою любимую полянку, где в изобилии рос страстоцвет.

– Повезло, – наморщила нос Арфель, – но не слишком. Большая часть уже отцветает. Эх, а без него ведь не обойтись.

Она трудилась до тех пор, пока солнце не встало в зените. И тогда, разогнувшись, она с ужасом ощутила незнакомую, тянущую боль в животе. Мимолетную, но какую-то… Пугающую?

– Что за глупости? – Она прижала руку к животу. – Несвежая сметанка?

Немного отдохнув, госпожа Льефф собралась в обратный путь – закинула за спину потяжелевшую корзину, подобрала холщовый мешок (попались такие чудные коренья, ну просто грех не собрать) и поискала взглядом перекрученную и иссохшую ветку арндалового дерева. Из этой ветки выйдет прекрасный амулет.

«Может, даже получится собрать накопитель», – подумала Арфель и двинулась в сторону города.

Корзина казалось какой-то непривычно увесистой, хотя уж к чему, а к переносу тяжестей госпожа Льефф была привычна с отрочества.

«Нет, мне определенно необходим выходной», – подумала она и остановилась. Спустила с плеч корзину, отложила мешок и прислонила к стволу палку.

– Все равно мне все это нужно, – она расстроенно топнула ногой. – Ну что происходит-то?!

Низкое, горловое рычание стало ей ответом. Никто из живущих в Ондиниуме не способен спутать рокочущий волчий рык с собачьим или каким-то иным.

Арфель за доли секунды левитировала себя на вершину кряжистого дуба. И уже оттуда осмотрелась. Внизу, рядом с ее вещами, стояли волки. Белоснежные волки.

– Вас не существует, – обвиняюще произнесла Арфель. – Белых волков не бывает. Настолько белых волков не бывает!

Но волки, как и бабочки, человеческую речь не понимали и потому не могли устыдиться своего слишком странного окраса. Покрутившись по поляне, белые «несуществующие» волки забрали вещи Арфель и исчезли в зарослях. Травница проводила их пораженным взглядом, после чего, не стыдясь, откровенно и многословно пояснила мирозданию, как сильно она, Арфель Льефф, огорчена. И куда пойдут жаждущие ее настоек люди, поскольку в лес она, Арфель Льефф, больше не сунется. Ни за что!

Илуор нид Энтан

Он прикрыл глаза, досчитал до десяти и вновь посмотрел на статуи волков-охранителей. Ничего не изменилось. Вместо трех прекрасных, великолепных статуй перед Илуором стояли калеки. У левого волка – волка, олицетворяющего собой зоркость, – глаза съехались к переносице. У правого, символа абсолютного слуха, уши были практически не заметны (зато голова раза в три больше, чем нужно). Но больнее всего было смотреть на центрального охранителя. Тут Илуор даже не мог понять, что его смущает больше – общая придурковатость морды, вывернутые в разные стороны лапы или закрученный каралькой хвост. Как у собаки, прости Отец.

– Это что? – коротко, на выдохе, спросил нид Энтан.

– Охранители, – удивился Риэл и широко улыбнулся, демонстрируя миру сломанный левый клык. – Мой вожак, что-то не так?

Илуор внимательно посмотрел на побратима, затем на трех уродцев-охранителей и, тщательно сдерживая ярость, процедил:

– Во-первых, я еще не вожак. Во-вторых, присмотрись внимательнее.

Пожав плечами, Риэл подошел ближе и тут же сдавленно выругался:

– Это как это? Это кто ж это? Да какая ж тварь посмела осквернить!

Нид Энтан пожал плечами и сделал несколько шагов назад. Фигуры охранителей тут же приняли прежний благородный вид.

– Иллюзия, – задумчиво произнес Илуор. – Думаю, стоит навестить вороньего жреца.

– Да уж, – хрипло выдохнул Риэл. – Надо знать, кто такую погань сотворил. И никто, главное, ничего не заметил. Кроме тебя, мой вожак.

Илуор поморщился от прозвучавшей в голосе побратима подобострастности и поправил его:

– Риэл, я еще не вожак.

– Ты мой вожак, Илуор. Мой побратим. Никто, кроме тебя, не достоин встать у корней Великого Древа.

Нид Энтан предпочел промолчать. В Ондиниуме что-то произошло. Что-то, что изменило его отношение к предстоящим состязаниям. Иногда Илуору казалось, что он оставил в человеческом городе что-то бесценное. Что-то бесконечно важное. Но что? Та смешная травница наверняка уже ищет себе супруга – Риэл должен был передать ей амулет. Девка, с которой он провел ночь? Да с чего ему интересоваться той, чьего лица он не запомнил. И запаха. В памяти не осталось ничего, как, впрочем, и всегда после нежданного гона. Спасибо Риэлу, что увел бойцов и скрыл позорный срыв.

Легко перевоплотившись, Илуор помчался вперед. Он устал от двуногой формы, от любопытных взглядов и от сдержанного отвращения тоже. Как будто люди предпочли бы главенство демонов.

"Ради свободы, о претендующий на рогатую корону, любое разумное существо готово пойти на беспрецедентные меры", – в виски ударилось прохладное мысле-послание жреца.

"А разве они не свободны?" – ответно рыкнул Илуор и остановился. Обратное перевоплощение заняло чуть больше времени. Ровно столько, чтобы жрец успел сложить свои черные крылья и принять вид убеленного сединами старца.

– Отец-Ворон, – нид Энтан склонил голову, – я шел к тебе.

– Равно как и я шел к тебе, – кивнул старик. – Наши охранители ушли.

– Или их украли, – хмыкнул Илуор. – И я больше верю в…

– Это произошло на моих глазах. Они стряхнули с себя мраморную пыль, потянулись, как после долгого сна, и убыли.

– Это безумие.

Старик пожал плечами и разумно заметил:

– Это не первый раз, когда охранители просыпаются. Они защищают перевертышей. Сколько раз белая троица спасала нас? Предупреждала о вероломном людском нападении? О мировых катаклизмах?

– Люди готовятся разорвать наш альянс, – с горечью произнес нид Энтан. – Но им потребуется не меньше двух десятилетий, чтобы действительно закрыть границы от демонов. Они не потянут войну на два фронта.

– Что ж, значит, причина иная, – развел руками Отец-Ворон. – И тебе предстоит ее найти.

– Я не обладаю всеми полномочиями Вожака, – напомнил Илуор и добавил: – Может быть, Кавиш справится лучше. Что? Я сильнее, но он куда хитроумней.

Признавать это было горько, но тощий пегий волк действительно был зверски умен. Он много лет провел среди людей, обучался в их университетах и даже стал основателем какой-то кафедры.

– И трусливей, – с горечью произнес Отец-Ворон, – Кавиш взял за себя человечку. Сплел с ней судьбы по древнейшему обычаю. А ты знаешь, что Вожак не может поставить рядом с собой слабую кровь. Именно поэтому в доме рид Аверрим вовсю готовят свадебные пироги. Вместо состязаний ты пройдешь иное испытание. Ведь другого претендента у нас больше нет.

Илуор стиснул зубы и сдержал ярость. Хотя больше всего на свете ему хотелось обернуться, найти Кавиша и передавить его вероломное горло. Сейчас, когда кризис так близок, он предпочел трусливое бегство. В центре Серого Дола могут жить только кшэртрии, и то пока их щенкам не исполнится по пять лет. Потом женщин отправляют к подножию одиноких холмов. Прекрасный уютный город, вокруг лес, озера и ягодные поля. Рай, если говорить человеческим языком. Беззащитное брюхо, если смотреть на вещи трезвым оборотническим взглядом.