Долго лежал, еще не веря, что это был только сон, а не явь. Так это было зримо, ощутимо, им продолжало владеть это захватывающее сладостное чувство, а сердце тревожно ныло. Ему вдруг мучительно захотелось увидеть Анастасию. «Фу, глупость какая, – говорил он про себя. – Я не влюблен в нее. С чего бы это?»

Целый день ходил смурной, а вечером не выдержал, пошел к ней. Она удивилась, увидев его.

– Мы вроде не договаривались встретиться сегодня.

Он пробормотал что-то невразумительное и пригласил прогуляться по городу. Она нехотя согласилась.

Обычно в Киеве вечера бывают тихими, умиротворенными, а тут все небо затянуло тучами, они неслись низко над землей, и было видно, что вот-вот прольются дождичком. Анастасия зябко ежилась, нетерпеливо поглядывала по сторонам и молчала. Он тоже не мог найти подходящих слов. Странное дело, раньше, когда он был к ней совершенно равнодушен, слова лились сами собой. А тут будто вылетело все из головы, он не знал, о чем говорить, чем заинтересовать ее. Иногда выдавливал из себя какие-то фразы, она тоже отвечала односложно и неохотно. Он стал лихорадочно думать, какой бы интересный разговор начать, но ничего путного не находилось, и разговор не получался. И было у него такое ощущение, что летит он в бездонную пропасть и нет сил остановиться.

И вдруг она его спросила:

– Когда ты в Туров уезжаешь?

– Что мне там делать?

– Как что? Наверно девушка ждет.

В Турове ждала его невеста, но он в угоду Анастасии вдруг понес совсем не то:

– Какая девушка? Да там взглянуть не на кого. Придешь на луга, и завести хоровод не с кем…

– Выходит, ты один такой красивый на весь Туров? – поддела она его.

– Красивый не красивый, а жених знатный!

И вдруг ощутил вокруг себя пустоту. Нет, Анастасия шла рядом, но он чувствовал, что ее вроде нет, что она далеко от него. Он с беспокойством взглянул на нее и увидел, что она отсутствующим взглядом смотрит куда-то в сторону, и мысли ее витают где-то в другом месте. А она в это время думала про себя, что вот идет он и расхваливает себя, а завтра уедет в Туров и станет там говорить, что встретил княжну Анастасию, страшную-престрашную, и что лучше девушек, чем в Турове, он никогда не видел и не встречал.

Упали первые капли дождя. Анастасия сказала:

– Пойдем обратно.

И тут он неизвестно почему заупрямился. То ли власть над ней хотел показать, то ли шлея под хвост попала, но он продолжал настойчиво вести ее по улице.

Хлынул ливень. Они кинулись под ближайший навес. Как ни странно, им оказалась крыша над крыльцом великокняжеского дворца, в котором проживал Святополк.

– Ты вся дрожишь, – сказал он ей. – Зайдем ко мне, горячего взвару попьем, согреешься.

Она покорно согласилась. Вид у нее был жалкий, платье намокло, волосы прилипли ко лбу. Она избегала встречаться с ним взглядом.

Поднялись в трапезную. Слуги быстро вскипятили воду, кинули разные травы, в глиняных кружках поставили перед ними. Анастасия обеими ладонями обхватила свою кружку, пила мелкими глотками. Он тоже потягивал вкусный напиток, жадно вглядывался в ее лицо, стараясь понять, о чем она думает.

И тут в трапезную вошли Борис и Глеб, как видно, решили поужинать. Святополк представил их Анастасии. Глеб при знакомстве зарумянился, как красная девица, а Борис вдруг замкнулся и смотрел на нее настороженно, даже несколько отчужденно, на ее вопросы отвечал кратко и сухо.

Анастасия же преобразилась, будто не мерзла только что после ливня, смотрела на братьев весело и лукаво.

– И где же вы княжите? – спросила она, больше обращаясь к Борису.

– Глеб в Муроме, а я в Ростове.

– А я в Новгороде жила. Там холоднее, чем здесь, и облачных дней бывает больше. А у вас тоже такая погода?

– Нет. В Ростове туманы бывают редко, а воздух сухой, здоровый.

– И лесов много?

– Сплошные леса.

– И ты охотиться любишь?

– Не очень. Предпочитаю рыбалку.

– А я страстная любительница грибов. Только здесь и лесов мало, и охотников по грибы не встречала. А что, если нам всем четверым завтра прогуляться по окрестным лесам? После сегодняшнего дождя наверняка полные корзины наберем.

– Нет, спасибо, – сдержанно ответил Борис и потянул за собой Глеба. – Пойдем, нам надо к соседям сходить.

Они ушли.

Анастасия глядела им вслед, произнесла раздумчиво:

– Хорошие у тебя братья. Совсем на тебя не похожие.

– У нас разные матери.

– А Борис старше или моложе тебя?

– На год моложе.

– А такой серьезный! Прямо не подступись…

И, подумав, добавила:

– А у Глеба глаза лани. Раненой лани.

Святополк промолчал. Он не любил, чтобы при нем кого-нибудь хвалили.

Через день из Турова прискакал гонец: затевалось какое-то скандальное дело, надо было срочно ехать разбираться. Анастасия рассталась с ним сухо, и он с тяжелым сердцем покинул Киев.

Анастасия между тем была в большом смятении. Она вдруг поняла, что влюбилась в Бориса. То, что со Святополком они рано или поздно расстанутся, было решено ею еще раньше, а вечер, когда он по своему упрямству искупал ее под ливневым дождем, только окончательно убедил ее в правильности принятого решения. Однако новая страсть обрушилась на нее совершенно неожиданно, как гром среди ясного неба. Этот высокий, большеглазый и собранный князь покорил ее, и она влюбилась в него с первого взгляда, как это было у нее всегда, натуры пылкой и увлекающейся. Она уже не могла думать ни о ком, кроме своего нового возлюбленного, чувство целиком захватило ее. Куда бы ни направлялась, она непременно проходила мимо княжеского дворца в надежде встретить Бориса, поглядеть на него хоть издали. Наконец ей это удалось, по улице навстречу шли Борис и Глеб. У нее захолонуло сердце и стало бить в виски гулко и сильно.

Братья о чем-то увлеченно говорили, она окликнула их:

– Проходите мимо и не хотите знаться?

Те тут же стали извиняться:

– Прости нас, княжна… Разговором увлеклись…

– И далеко направляетесь? – игриво спросила она их, а сама не могла глаз оторвать от Бориса.

– В конюшню. Коней проверить, – как всегда, односложно проговорил тот.

– Может, по окрестностям Киева проедемся втроем? – предложила она.

– Я не против! – встрепенулся Глеб.

– Нет, это невозможно, – возразил Борис.

– Почему?

– Некогда, – ответил он, пряча глаза.

– Тогда, может, в другой раз?

– Да, да, завтра! – снова вмешался Глеб.