— Я… У меня еще немного кружится голова. Помоги мне. Мне нужно на кого-то опираться, иначе я могу упасть.

— Не отвести ли мне вас обратно в вашу опочивальню?

— Это ни к чему. — Я растерялся, размышляя о том, как бы половчее соврать. — Просто мне нужно, чтобы кто-то был рядом со мной, чтобы я не падал. Но если ты против…

— Нет-нет, милорд, — поспешно возразила она. — Обопритесь на меня. Я помогу вам. Куда вы направляетесь?

— Наверх, в комнаты отца.

Я оперся на ее плечо, стараясь давить не слишком сильно. И вновь я почувствовал, как ее мышцы дрогнули и заколебались у меня под рукой. Мне сразу стало ясно, что мои прикосновения ей неприятны, но она с ними мирилась.

Медленно и осторожно она повернулась и помогла пройти тот отрезок коридора, который заканчивался тупиком. Как раз перед глухой стеной, как оказалось, наверх и вниз из затененной ниши уводила узкая деревянная винтовая лестница.

— Это самый короткий путь на верхние этажи, — объяснила девушка чуть ли не извиняющимся голосом.

— Все нормально, Реалла.

Я остановился. Снизу доносился приглушенный гомон. Казалось, говорили сразу человек шесть. К голосам примешивалось звяканье кухонной утвари, которую не то расставляли по полкам, не то двигали с места на место.

— Там кухня? — осведомился я.

— Да, лорд Оберон. Она прямо под нами.

Я принюхался, но ощутил только мускусный аромат, исходящий от Реалы. Странно… Разве там уже не должны были полным ходом идти приготовления к обеду? Видимо, запахи тут тоже распространялись диковинным образом. Я попробовал представить, что запахи тоже, как свет, собираются под потолком.

«Наверное, звон разбитого стекла тоже из кухни послышался», — решил я. Кто-нибудь из слуг уронил тарелку… ну а затем, самой собой, раздался свирепый голос повара, который принялся распекать слугу за неловкость. Для всего, что я слышал, имелось простое объяснение.

Немного повернувшись, я вгляделся в темноту, царившую в лестничном колодце. Ступеньки такие узкие… По ним мог свободно спуститься или подняться только один человек. «Если придется сматываться, воспользуюсь этим путем», — решил я.

Крепко ухватившись за перила, я начал подниматься по ступеням. Реалла последовала за мной.

Я сосредоточил все свое внимание на лестнице и шагал медленно и осторожно. Через каждые несколько футов ступени словно бы скручивались и сдвигались у меня под ногами, но, держась одной рукой за перила, а другой упираясь в стену, я благополучно добрался до следующего этажа. Выглянув в коридор, я обнаружил, что там пусто. Под потолком собирался свет, лившийся от пары небольших ламп. Может быть, тот зодчий, что возводил этот дом, не питал большого доверия к окнам?

— Что на этом этаже? — спросил я.

— Личные покои, — ответила Реалла. — Сейчас из благородных господ здесь только лорд Эйбер… кроме лорда Дворкина, конечно.

— Понятно.

Остальные члены моего семейства либо умерли, либо рассеялись по мирам отдаленных Теней.

Вернувшись на лестницу, я начал подниматься на следующий этаж. Ступени закончились около тяжелой деревянной двери. На центральной панели была вырезана физиономия человека с рожками. Рот у него был приоткрыт, как будто он собирался что-то сказать.

Из вежливости я постучал, хотя точно знал, что отца нет дома, а затем толкнул дверь. За ней оказался длинный узкий коридор, пропахший плесенью, странными травами и чем-то еще непонятным. Я переступил порог. На стене напротив двери висели полки, уставленные диковинными трофеями — здоровенными стеклянными шарами, головами зверей, человеческими черепами, чучелами кошек, уймой флакончиков, свитков, пробирок и бесчисленным количеством таинственного магического инструментария. На всем лежал толстенный слой пыли. Правда, пыль явственно сместилась от порога к стене вследствие того, что тут кто-то не так давно прошел. Вероятно, после возвращения отец наведался сюда, дабы удостовериться в том, что все его сокровища в целости и сохранности.

— Тут никто не прибирает? — с ухмылкой поинтересовался я.

— Не разрешают, — негромко ответила Реалла. Она осталась на лестнице. — Нам не следовало сюда приходить, милорд. Когда лорд Дворкин узнает, меня накажут.

— Ерунда. Я с тобой. Я велел тебе привести меня сюда, и ты ничего не могла поделать. Мой отец все поймет.

Все здесь напоминало личные покои Дворкина в Джунипере — кроме неприятного запаха затхлости. Долго ли он не бывал здесь? Судя по тому, как тут все выглядело, не годы, а десятки лет.

— Милорд…

В голосе Реаллы прозвучало волнение.

— Его здесь нет, — сказал я, стараясь приободрить ее. — Ну и нам нет причин тут задерживаться. Давай спустимся вниз.

Я знал, что теперь сам сумею найти дорогу сюда и, если потребуется, доберусь без посторонней помощи.

— Хорошо, лорд Оберон.

Реалла, похоже, обрадовалась. Она повернулась и первой пошла вниз по лестнице. Я поспешил за ней. Шагая по ступеням, я глубоко вдыхал исходящий от нее мускусный аромат и еле сдерживался, чтобы не попросить ее о помощи. Мне отчаянно хотелось, чтобы она видела во мне здорового и сильного мужчину.

— Спасибо тебе, — сказал я ей, неровным шагом войдя в свою комнату. — Я… Надеюсь, мы еще увидимся с тобой, Реалла.

— Непременно увидимся, милорд, — отвечала она, чуть смущенно улыбнувшись и сделав неглубокий реверанс. — Как только я вам понадоблюсь, позовите, и я приду.

— Спасибо. О… кстати, насчет сухой одежды. Посмотри, не найдется ли чего-нибудь моего размера. Рост у меня такой же, как у моего брата Мэттьюса. Поищи в его комнате.

— Хорошо, милорд.

Она вышла и торопливо поднялась вверх по лестнице, а я плюхнулся на стул и уставился на опустевший поднос. В животе у меня ворчало. Я бы не отказался от второго завтрака. Наверное, надо было у Реаллы не сухую одежду попросить, а еще еды.

Я устремил взгляд в проем открытой двери. Что же стряслось с Эйбером? Вечно с ним так — его нет, когда он тебе так нужен… и потом: я по-прежнему очень хотел узнать, что за загадочные гости к нам пожаловали.

Зевнув, я склонился к столу, уронил голову на руки. Я ничего не мог с собой поделать. Изнеможение овладело мной. Внутренний голос выкрикивал предостережения, и все-таки я закрыл глаза и очутился во мраке.

На меня хлынули потоки холодной воды.

Задыхаясь и отплевываясь, я вскочил на ноги и, задев стул, перевернул его. Мир вокруг запрыгал и завертелся. Я чуть не упал.

Это был Эйбер. Он опрокинул мне на голову еще один кувшин воды и теперь отошел на пару шагов и, ухмыляясь, любовался делом рук своих.