матросов до офицеров высшего ранга, все опустились на колени перед францисканцами и братом Педру. Услышав исповеди, они узнали, на какие жестокости способны эти люди, плывшие с ними вместе. Но, несмотря на все отвращение, священники отпустили им грехи, все им простили. Видно, Бог захотел, чтобы таким образом они послужили Ему, а может быть, страх смерти заставил их покаяться.

Вскоре в горле стали появляться первые комки страха. Море поднимало огромные волны и обрушивало их на палубу. Все на борту были в смятении.

После жары наступили сильные холода. Все были в накидках-плащах и капюшонах. 18 ноября они увидели Столовую гору и приблизились к полуострову с тем мысом. Погода была неустойчивой, всюду мгла, и капитан колебался. Он все не мог решиться продолжить плаванье. Четыре дня они провели в неспокойных водах, но не было и намека на улучшение. Море не собиралось успокаиваться. Держать корабли рядом было нельзя – они могли разбиться один о другой, или их выбросит на берег. Васко да Гама тогда воспользовался «кусочком солнца», чтобы призвать людей продолжить идти вперед. Они двинулись по волнам, корабли врезались в них, а ветры были неистовыми. В компасах стрелка тоже «потерялась», а мачты лишились парусов. С этого момента нужны были люди, не боявшиеся небес, и дерево, не боящееся воды. Дождь шел стеной, и нельзя было различить, где море, а где небо. Казалось, настали длинные ночи, а тьма была такая, что думали, что их ведет, тащит в самые недра земли. На кораблях не могли разжечь огонь, и оставался только маленький огонек под железным колпаком на носовой части судов – хоть какой-то сигнал о местонахождении для других кораблей в сплошной тьме. Людей было почти не видно, они кричали как сумасшедшие, и эти крики поглощало море. Дикие ветры хлестали корабли спереди и заставляли отступать.

Васко да Гама не отходил от штурвала. Он стоял с растрепанными волосами и все время страшно ругал пилота Пэру де Аленкера:

– На юг, на юг!

Люди взывали к Богу, хотели вернуться назад.

– Ад создан из воды, а не из огня, – говорили они. Но Васко да Гама кричал, что цель – это добраться до Индий для славы Португалии (и его самого), и что в аду у чертей нет таких зубов как у него, которыми он порвет любого, кто будет мешать ему идти вперед.

– На юг! На юг!

Люди молили:

– Смилуйся, господин наш!

Но Васко рычал:

– Если море вас не убьет, то убью я, мерзкие псы. На юг! На юг!

Все корабли были повреждены, моряки получили увечья, вода была повсюду, ее откачивали без остановки – не было времени ни на проклятия, ни на молитвы. У штурвала уже никто не знал, где находится юг. Не знали, где скалы, когда закончится буря и этот кошмар. Дожди и гром с молниями с неба – единственный свет посреди ярости соленой воды. Борта кораблей и мачты ломались, дни проходили за днями в ристалище с морем и ветрами. Сражение неравных противников. Корабли походили на деревья зимой, мачты-стволы готовы были сломаться, паруса слететь, мачты поломаться.

– На юг! На юг! – кричал капитан-мор. Другие корабли уже исчезли в ощетинившихся волнах. Пушечные ядра и сами пушки стали кататься по палубе, и тяжелый металл сносил все, что было на его пути. В трюме ездили бочки, а волны обливали и забирали с собой. Люди выглядели словно рыбы, которых выбросило на берег.

Долгие дни на хребте бури, и вот впереди суровый ветер, а Васко да Гама кричит:

– На восток, полный ход на восток!

Пилот с трудом поворачивает штурвал. Он был привязан, но влажные веревки не помогали. Кинжал помог разделаться с узлами, и корабль повернул на восток. И не было лучше компаса, чем у пилота, потому что его компас был в его мудрой голове. И молился Васко да Гама, чтобы было так, что они уже прошли скалы смерти, чтобы корабли оказались за мысом, разделяющим океаны. Но ничего не было видно – горизонт был закрыт днем и ночью. Были только волны и ветер. Экипаж был голоден, все устали, его злило все.

Капитан трепал мокрую бороду, он нервничал, знал, что довел экипаж и корабли до последнего предела, до самых границ того, что можно вынести.

«Святой Габриэль» ходил кругами, искал берег, но если корабль уткнется в Африку, там, где еще Атлантический океан, то никто не заставит людей повернуть назад, предпринять еще одну попытку, и корабли тоже не выдержат этого. Это станет черным концом великой миссии.

Васко да Гама молился. Не смиренно, но умоляя Создателя привести его в хорошую гавань, в добрый порт. Небо чуть посветлело, и раздался крик:

– Земля! Видна земля!

Скачок, бег к борту с веревкой для измерения глубины.

– Земля с левого борта! – кричали с мачты. Земля была слева, значит, они уже в Индийском океане, за мысом Бурь. Раздались крики радости, все встали на колени и поблагодарили Богородицу за оказанную милость. Теперь в безопасности только ждать остальных. Они спасены и живы, насколько возможно, после этого ада холодной и яростной воды.

Было 22 ноября.

8. Берег незлых черных

Корабль «Святой Габриэль» шел теперь по спокойным водам. Васко да Гама попросил спустить все паруса, бросить якоря для полной стабильности корабля. Выжатые буквально до изнеможения, люди падали без сил, многие теряли сознание. Всем нужен был покой на разбитом каркасе корабля. По приказу капитана были сделаны холостые выстрелы, чтобы обозначить местоположение судна. Прошло немного времени, и послышались ответные выстрелы. Корабль Васко повторил выстрел – ему ответили, правда, пока издалека. Пришлось подождать. К большой радости, первым появился на морской линии корабль «Святой Рафаэль». «Святой Габриэль» стоял часами, и командир бомбардистов (артиллеристов) приказывал производить холостые выстрелы, пока они не получили ответ – наконец другой корабль приближался. Это точно должен был быть Николау Коэльу. Опять появилась надежда. Выстрелы становились все громче, значит, корабль был все ближе. Наконец он появился. Это был корабль «Бэрриу». Он шел на горизонте вместе с вечерними ветрами, а за собой тащил большой вспомогательный шлюп-баржу с инструментами и припасами, с почти сломанной мачтой. Его удерживали крюками и толстым канатом, чтобы он не потерялся. Васко да Гама улыбался от счастья – они прошли мыс всех страхов, и теперь их путь лежал к славе.

Корабли медленно шли к бухте Сан-Брас[35], а это уже в 300 милях к востоку от мыса. Когда они бросили