— Ну что ты мелешь!

На этом разговор обычно заканчивался.

Зато беседы с аптекарем, к которому она повадилась напрашиваться на чай, не прекращались. Стал снова захаживать, чтобы убить время, и Идновский. Хоть знал, что рискует напороться на пытливую Эстель. Доктор ломал себе голову, как это она ухитряется так точно угадать, когда явиться, — ведь он теперь старался приходить то пораньше, то попозже. Но каждый раз, спустя пять минут, на пороге появлялась мадемуазель Натюрель и направлялась прямиком в подсобную комнатку, где Золотов кипятил чайник. С полминуты она молча слушала, а потом доставала блокнот и принималась строчить в нем и задавать вопросы по очереди то витающему в облаках Золотову, то Идновскому, упорно притворявшемуся глухим, если она уж слишком его допекала:

— Вот вы сказали, что цифровое значение этого слова, умноженное на семь и разделенное на три, позволяет заключить, что лето, когда родился фараон, было очень жарким, но в Египте летом всегда жара…

В таких случаях он фыркал, не глядя на нее:

— Поговорите лучше с господином Золотовым, он моложе меня и больше разбирается во всяких ваших лекциях, профессорах и диссертациях. Я для этого слишком стар.

Эстель переключалась на Золотова, вспугнув его театрально-эротические грезы.

— Ах, мадемуазель Натюрель, — говорил он со вздохом, — вам бы на сцену с вашей скульптурной пластикой! — И ударял себя по лбу. — Вы мне напоминаете мою мать в «Донье Соль» Виктора Гюго.

— В «Эрнани»! Донья Соль — это из «Эрнани», месье Золотов!

Это по-французски «Эрнани», а на идише эта пьеса называется «Донья Соль», — твердо заявлял он, а Эстель, в невольном замешательстве, записывала.

Все это она обсуждала со своим психоаналитиком, которого посещала, будучи девушкой серьезной и несколько нервозной. Но когда однажды — к слову пришлось — сказала о своих визитах Золотову, аптекарь мрачно произнес:

— Не прикасайся к этому, несчастная! — И добавил: — Это я не вам, не вам, мадемуазель Эстель! Что было бы с театром, если б Фрейд стал не врачом, а режиссером еврейской труппы! — Он мечтательно вздохнул.

— Вы хотите сказать… — изумилась она и даже перешла на шепот.

— Не будем об этом, мадемуазель Эстель. Давайте лучше выпьем чаю, вон, я вижу, идет Идновский.

И, глядя на старого приятеля, Золотов звучно произнес:

— Театр согревает душу, как хорошая грелка, не правда ли, доктор?

Жозеф Культурклиг взял все как есть: и лавку, и товар, и даже продавщицу. Поменял только вывеску; теперь на ней значилось: «Ж. К. — тесть, преемник».

Книжная лавка, которую он приобрел, находилась далеко от квартала Сен-Поль — Бастилия. В Седьмом округе. Тут жили аристократы, богачи или ученые — для нормального человека публика довольно скучная. Был бы выбор, он ни за что не взялся бы торговать книгами на французском и на английском, поскольку сам умел читать только на идише. Впрочем, шил же он когда-то зимнюю спортивную одежду, хоть никогда не стоял на лыжах. А тут книги — какая разница, тем более что от него не требовалось их печатать.

Просто когда его зять, бывший владелец лавки, был близок к разорению, он, вместо того чтобы давать и давать ему деньги в долг без всякой надежды получить обратно, перекупил у него дело. Зять, лишенный коммерческой жилки, пошел куда-то служить и был счастлив, что больше не надо терпеть муки каждый конец месяца. Ну а сам Культурклиг с удовольствием вернулся к активной деятельности — он было ушел на покой, но дома ему не сиделось.

Поначалу он предоставил обслуживать клиентов продавщице. Однако долго оставаться в стороне не мог.

— Послушайте, мадемуазель, — говорил он ей, — вы очень милая девушка и хорошо разбираетесь в книгах, но позвольте я вам покажу, как надо работать. Стойте рядом со мной и подсказывайте, что написано на обложках, остальное я сделаю сам.

Появлялся покупатель. Пока он обходил магазин и разглядывал новинки на прилавке, Культурклиг ему не мешал. Но, увидев, что он, как часто бывает, собирается вежливо распроститься и уйти с пустыми руками, подходил и заводил разговор:

— Извините за беспокойство, но не могли бы вы сказать мне одну вещь: вы по-французски читать умеете?

Покупателю ничего не оставалось, как ответить утвердительно. Тогда Культурклиг продолжал:

— Значит, вам повезло — здесь как раз продается много книг для тех, кто читает по-французски. А идиш вы знаете?

Покупатель, уже с опаской, отвечал «нет».

— А я да. То есть говорить говорю. А пишу не очень. Но здесь, заметьте, книг на идише не продается, только на французском и английском — для тех, кто умеет. Я это к тому, что если вы действительно умеете читать, то почему бы вам не выбрать что-нибудь из того, что лежит на прилавке?

— Да как-то ничего интересного не попалось, может, в другой раз найдется книжка, которая мне подойдет, — бормотал покупатель.

— Да, у моей жены тоже не всякий раз подходит тесто.

Чтобы наконец отделаться, покупатель брал какую-нибудь книгу:

— Пожалуй, я возьму вот эту.

Но Культурклиг не унимался.

— Что это за книга? — спрашивал он у продавщицы.

Она читала название:

«Фантазматический опыт и опытные фантазмы», серия «Мир психоанализа».

Культурклиг одобрительно говорил:

— Вы выбрали отличную книгу. Поздравляю. Это бесподобный роман. — Он импровизировал на ходу. — Там одно молодое привидение, или, иначе говоря, фантом, любит другого фантома, у которого побольше опыта. Вы знаете, что такое «фантом»? Это такой диббук, но только гойский. Так вот, этот опытный фантом — женского пола, поэтому называется «фантазма». Понимаете?

Покупатель нервно поддакивал и не чаял, как бы поскорее улизнуть. Продавщица корчилась от смеха за прилавком, а старый Жозеф одергивал ее, хитро подмигивая:

— Не смейтесь, мадемуазель! В любви фантомов и фантазм нет ничего смешного. Такова жизнь, такова природа. У месье прекрасный вкус.

— Всего хорошего, месье, кланяйтесь домашним и приходите к нам еще. У нас лучшие романы во всем квартале, да что там — во всем городе!

Покупатель расплачивался и вырывался на волю, а Культурклиг говорил продавщице:

— Распотешил я вас? Вы думаете, я все это всерьез? Ничего подобного — я нарочно нес всякую чушь. Пусть покупатель почувствует, что он умнее меня. Ему это приятно. Почему он купил книжку с таким названием? Не знаете? А я вам скажу: потому что у него есть комплексы. Иначе зачем ему книга про психоанализ? Ну вот, я несу чушь, это его отвлекает, и ему становится легче.

Продавщица понимающе кивала. Следующий покупатель искал определенную книгу, в лавке ее не имелось, и он просил продавщицу заказать ее. Культурклиг тихонько спрашивал, в чем дело. Продавщица объясняла, и он перехватывал инициативу: