индивидуально. Не про партию, не про народ…Так что всем не показывай. Здесь повыше. Расслабь плечи. Дыши глубоко. Нет, не быстро. Дыхание и твои мысли — самое главное. Они должны быть спокойными. Как вода.

Михаил: Надо остановить мысли?

Чан: Это невозможно. Просто наблюдай за ними.

Михаил: Как это, наблюдать за мыслями?

Чан: Они есть. Не важно какие, не важно, о чем. Не старайся. Посмотри, мысли твои и не твои одновременно

Михаил: Мои и не мои.

Чан: Отпусти их, пусть летят, куда хотят.

(Двигается в стойке, показывает).

Михаил: Я думаю о краске и о мебели.

Чан: Прекрасно! Можешь думать о краске и о мебели.

Михаил: Какая-то белиберда в голову лезет.

Чан: Это ум обезьяны.

Михаил: Какой обезьяны:

Чан: Дай ему задачу, чтобы он успокоился.

Михаил: Банан?

Чан: Как банан. Например, следи за дыханием, как ты вдыхаешь или выдыхаешь. Или считай: вдох — раз, выдох — два.

Михаил: Вот так?

Чан: Да. Это очень просто. Даже 5 секунд — уже хорошо. Будешь работать лучше и спать хорошо.

(Голоса, открывается ржавая дверь. Группа тех самых, побитых, на первом этаже разговаривают между собой. Один периодически лупит других по щекам и отчитывает. Чан и Михаил стоят, слушают. Михаил завис некоторое время в стойке цигуна).

Бандит 1: Брат, он сзади напал, откуда я знал, что там ночью кто-то будет.

Бандит 2: Твою мать! Что ты ноешь! Вы толпой не могли старика уломать, потом еще местный вас всех избил, ты понимаешь, что ты мне рассказываешь вообще?

Бандит 1: Брат, там их двое было.

Бандит 2: Да к черту, хоть в восьмером! Вас сколько, считать умеешь, глаза есть? Слушай сюда, олух, в следующий раз найдешь их — приведешь. Если кто слово поперек — у тебя нож. Понял? Слабо что-ли?

Бандит 1: Не слабо. Я понял.

Бандит 2: Смотри, не забудь на кого работаешь. Теперь тут нашим всё будет, начальник — выше всех начальников. Всё, разошлись.

Михаил: Про что это он, какой начальник?

Чан: Не знаю. Но теперь нам нужен план.

Михаил: Давай пойдем в полицию.

Чан: Полиция до сих пор ничего не сделала с этой бандой.

Михаил: Ты что-то знаешь?

Чан: Управа может быть связана с ними.

Михаил: А откуда ты знаешь?

Чан: Не знаю. Так было, когда я жил здесь. Так было в городе.

Михаил: Надо предупредить Юнь Юнь. Пойдем.

Чан: Стой. Подождем, пока уедут. Возьми (бамбуковые балки).

(Голос Юнь Юнь).

Юнь Юнь: Эй, Чан, Михаил, вы здесь? Поесть принесла.

(Входит. Подзывают ее жестами).

Чан: Тихо.

Михаил: Ты видела кого-нибудь?

Юнь Юнь: Машина отъехала. Что случилось? Вы дрались, поэтому ссадины! Кто это? Бандиты? Что им надо?

Михаил: Бандиты.

Чан: Юнь Юнь, ты знаешь насчет земли крестьян?

Юнь Юнь: Отцу присылали письмо, что будет реновация земель, новые постройки.

Чан: Их выселяют. Отец ходил в управу?

Юнь Юнь: Там сказали искать работу в городе. Да какая там работа. А еще 3 часа на автобусе туда.

Михаил: Так вот что со школой! Вот зачем сносят!

Юнь Юнь: Эти бандиты чего хотят?

Чан: Они просто выколачивают деньги.

Михаил: Но они знают про планы управы.

Юнь Юнь: Они заодно?

Чан: Да. Все эти бандиты заодно.

Михаил: Мы тоже заодно.

Чан: Видишь что, тебе бы уехать.

Михаил: Мне некуда ехать. Лишним не буду.

Чан: Юнь Юнь, и тебе бы тоже, возьми родителей с собой.

Юнь Юнь: Земля для родителей все. Я остаюсь.

Конец второй части

Часть III

Сцена 15

(Собрание в помещении цеха. Голые стены, куски штукатурки, парты, плакаты, партийные портреты. Шум, много голосов).

Толпа: «Чего собрались-то?», «Я на поле должен быть!», «Дети меня и так по полгода не видят», «Да погодите вы, дело важное!” “Вам что, земля своя не нужна?», «Чан, говори, чего собрал-то?»

(Вперед выходит Чан. Вежливо показывает, что будет говорить. Берет за руки пару стариков, которые что-то ему говорят, кивает им уважительно, гладит по рукам. Шум утихает).

Чан: Я знаю, что вы очень заняты, у всех очень много работы. Но мне нужно рассказать вам одну историю.

“Что за история!” “Давай уж, рассказывай”

Чан: Когда мне было пять лет, я видел как мой отец и деревенские сдавали кровь. Через полгода мой отец умер.

Из зала:

“Да знал я твоего отца!” “У меня-то тоже помер!” “Вот и пашем сами с детства” “И сейчас надо пахать!”

“А у меня мать померла!”

“И у меня! И что с того?”

Чан: Вот! У каждого кто-то умер! Тогда мы не знали, почему.

Из зала:

“Так ясно дело, жрём батат, риса нет”

“Зимой дай бог чем топить”

“Вот-вот, угля нет, дерева нет”

“Тут и от простуды сдохнешь!”

Чан: Но врачи-то молчали! Кто-то догадался, но только через 10 лет написали. Заразили грязные иглы. Все заразились СПИДом!

Толпа:

“Чем-чем?”

“Чё говорит?”

Чан: Отец мне говорил «уезжай отсюда скорее», чтобы я не заразился и не умер. Мне повезло. Я живу в городе, зарабатываю деньги.

Толпа:

“Да знаем, всё о тебе и разговоров”.

опятьопять

Чан: Это наша управа организовала переливание! А деньги — себе. Даже больницы не построили! Нас и не думали спасать.

Толпа:

“Это тебе там в городе натрындели опять?”

“Откуда тебе знать-то?”

“Вон, поди, всё знает”

Чан: Об этом запрещено писать, в городе до сих пор никто не знает. Но я знаю!

У нас есть право на жизнь и о право на слово!

Вот он, иностранец, мне это напомнил!

Толпа:

“Кто такой?”

“Видел? Стоит белобрысый”

Чан: Он помогает нашим детям, а я забыл о вас. Всё только для себя.

Толпа:

“А что уехал тогда?”

“Да, ладно, правильно сделал”

“Все в город хотят”

Чан: Мне стыдно, простите меня!

Толпа:

“Эк куда хватил!”

“Чан, ты для нас ребенок!”

“Да хорош, хорош!”

“А верно говорит! Бандиты избивают, землю забирают, денег требуют. А где я тебе возьму эти деньги? Я их знаешь сколько не видел?!”

Чан: И теперь они хотят нас на части резать и продавать!

Из зала:

“Вчера Вея избили, я слышал! Ночью. За сыном пришли”.

Чан: Управа хочет отнять нашу землю и отдать ее большой компании для дорогих домов для