Сандра давно успела полюбить неброскую красоту английских парков, сдержанную и чистую, как героини романов Джейн Остин. Еще вчера любуясь яркими контрастными итальянскими пейзажами, она, не будучи англичанкой по рождению, скучала по этим полутонам, как по родным. Теперь молодая женщина жалела, что за те десять дней, которые она провела на курорте, в парке почти отцвела ее любимая сирень. Но зато к приезду супругов садовник срезал в оранжерее пурпурные розы, отличавшиеся изысканной алой каймой по краю темно-зеленых восковых листьев, и теперь они стояли в двух напольных вазах, украшавших спальню.

Джеймс еще не вернулся, а Кору мисс Гамп увела в классную комнату: по вечерам у девочки были уроки чтения, и она уже неплохо разбирала буквы. Сандра не так уж часто оставалась одна и потому умела ценить минуты такого необременительного одиночества. На душе у нее было удивительно легко и спокойно: ей было приятно снова очутиться дома, с Корой, а вечером вернется Джеймс и, не успев снять официальную одежду, первым делом зайдет к жене.

Сандру нисколько не волновали неприятности, из-за которых мужу понадобилось срочно уехать: за семь лет замужества она отвыкла вникать в дела Корпорации. Ей вполне хватало тех новостей, которыми муж считал нужным с ней поделиться. Джеймс Кристиан Харпер только приветствовал превращение Сандры из бизнес-леди, в роли которой он когда-то впервые ее узнал, в счастливую мать и жену, хранительницу домашнего очага. Кроме того, жене главы Корпорации приходилось много времени посвящать благотворительности и вести активную светскую жизнь. Сандра играла в теннис с женами других лондонских знаменитостей и раз в два месяца устраивала приемы у себя дома. Жизнь ее была достаточно насыщенной всевозможными событиями – вот и сегодня, не успела прислуга распаковать вещи после приезда, как дворецкий сообщил, что звонят представители «Гринписа» с просьбой о встрече. Но главным для Сандры Харпер была ее семья. Именно в семье эта женщина нашла свое счастье.

Джеймс окружил ее такой любовью, что временами Сандра словно растворялась в ней. Каждый день ее ожидало множество ласковых слов и мелких сюрпризов – Джеймс находил для этого время, даже тогда, когда бывал очень занят. Оказываясь наедине с женой в полумраке спальни, он оставлял все дела за плотно закрытыми дверями. В такие минуты реальностью была только их любовь, каждый раз воплощавшаяся в чем-то новом.

Однако порой Сандре казалось, что ее счастье зыбко и непрочно, что оно подобно прекрасной Венеции, обреченной исчезнуть в морской пучине: город еще живет, еще стоят его дворцы и расцветает яркими красками ежегодный карнавал, но все участники этого карнавала знают о неизбежности конца. И оттого еще острее чувствуется радость каждого дня.

Сандра всегда избегала иллюзий – даже в юности ее никто не считал мечтательницей. Но иногда ей казалось, что они с Джеймсом живут в мире, лишенном основ. В этом мире ничего не существовало до их свадьбы, как если бы в этот день они появились на свет. А значит, этот мир иллюзорен, и ее собственное счастье, в котором она так была уверена, – тоже всего лишь призрак, ледяные цветы на стекле, которые в любую минуту могут растаять под жарким дыханием реальности. Периоды депрессии, которые порой посещали молодую женщину, были связаны именно с этим, но Джеймс, уверенный, что она просто вспоминает о своих потерях, становился в такие дни особенно внимательным. И благодарная Сандра снова, как семь лет назад, искала спасения в его любви.

Сандра отошла от окна и открыла дверь гардеробной: надо было переодеваться к ужину. А вообще-то, пока не сошел с лица и тела итальянский загар, неплохо бы заехать к модельеру – пусть он придумает для нее что-нибудь обворожительное на лето.

Стук в дверь раздался, когда молодая женщина уже остановила свой выбор на темно-сером платье с широким кожаным ремнем, эффектно подчеркивавшим ее тонкую талию.

– Войдите, – сказала она.

На пороге появилась горничная Кэтрин, хорошенькая темноволосая девушка с пухлым румяным лицом.

– Миссис Харпер, – сказала она, испуганно глядя на хозяйку, – там звонят из больницы. Что-то с мистером Харпером.

– Что? – переспросила Сандра, чувствуя, как моментально охрип ее голос.

– Я не поняла, миссис Харпер, – Кэтрин чуть не плакала, – вы сами поговорите. Там спрашивают вас.

Пока Сандра бежала к телефону, ее сердце падало в холодную, зияющую бездну – это ощущение было хорошо знакомо ей и предвещало страшную беду…

Трубку телефона уже держала Лиз Харпер. С бесстрастным лицом она слушала, что говорили ей на том конце провода. Но даже сейчас Сандра не могла крикнуть свекрови: «Ну, что там? Да говорите же!» Она молча ждала, пока Лиз положит трубку, только взглядом позволяя себе выразить нетерпение.

– Джеймс в больнице святой Екатерины, – ничего не выражающим голосом сообщила Лиз. – Он без сознания. Машина взорвалась. Не понимаю, как такое могло случиться.

Молодая женщина зажала похолодевшими ладонями рвущийся крик. Удар был настолько неожиданным, что она пошатнулась, – пришлось опереться рукой о спинку кресла.

– Шофер был в машине и погиб, – тем же тоном добавила свекровь. – Джеймс в этот момент зачем-то вышел, и его отбросило взрывом на витрину магазина. Если бы он оставался в машине, то непременно погиб бы.

Сандра почувствовала, как горячая красная волна отступает и сознание понемногу проясняется. Слава Богу, в свое время ее научили мгновенно собираться и откладывать истерики на потом! Губы ее сжались, глаза прищурились – она готова была к решительным действиям. Только не ждать, не сидеть сложа руки! Джеймс жив, значит, еще не случилось ничего непоправимого.

– Я еду в больницу, – быстро сказала она. – Прошу вас, Лиз, успокойте Кору, если она будет спрашивать обо мне.

Сандра побежала наверх, моментально сменила домашний джемпер на первый попавшийся под руку жакет и через несколько минут уже выезжала из ворот.

Пятью минутами позже ничего не подозревающая Кора выбежала в холл. Услышав от Лиз, что Сандра тоже отправилась по делам, она с трудом сдержала слезы обиды. Она так скучала по маме все эти долгие две недели, так ждала, когда же наступит праздничный день возвращения, что накануне с трудом уснула. Кора нарисовала для Сандры красивую картинку цветными карандашами – сама, без помощи мисс Гамп. Она хотела отдать ее, когда они с мамой наконец-то окажутся вдвоем. А теперь праздник был испорчен. Но расплакаться Кора все-таки не решилась: это с Сандрой можно было позволить себе такие вольности, а Лиз требовала от нее железной дисциплины. Маленькая Кора побаивалась своей строгой и неласковой бабушки. Поэтому она лишь тихонько шмыгнула носом и послушно отправилась одеваться для вечерней прогулки с мисс Гамп.

Лиз удалилась на свою половину дома. В спальне она приняла успокоительное, запила его водой, потом присела на постель и прошептала молитву. Прислушавшись к своему сердцу, она удивилась: как ни странно, серьезной тревоги она не ощущала. Нет, конечно, с ее дорогим мальчиком не может случиться ничего плохого. Бог и ее материнская любовь всегда охраняют его. Они оплошали только единственный раз, когда Джеймс женился на этой ужасной женщине, – просто потому, что ее, Лиз, тогда не было рядом. Даже сейчас, перед лицом общей беды, когда Джеймсу угрожала опасность, Лиз не могла спокойно думать о невестке.