- Так и сказал? – вновь переспрашивает тетка.

Я пытаюсь понять, насколько она поверила тому, что я только что сказал, так как на школьников мы при любых раскладах похожи разве что с очень большой натяжкой.

- Так и сказал, - пытается подыграть мне Философ.

- Да-а-а, - тянет тетка. Потом берет ручку и что-то рисует в тетради, лежащей перед ней. – А вы вообще понимаете, что соляная кислота – это наркотический прекурсор?

- Пре… чего? – спрашивает с невинным видом Философ.

- Прекурсор, - невозмутимо отвечает тетка, - так что продать вам ее я никак не могу.

- Ну, нам же надо, - пытаюсь я пробиться к ее сердцу сквозь жесткую скорлупу стервозного характера, подогретого надвигающимся климаксом, - родителей не хочется расстраивать…

- Нет, - говорит тетка, давая понять, что разговор на этом закончен, - вот вам наш номер телефона, пусть ваш учитель мне позвонит – тогда я, может, что-то вам и продам, а так – нет. Она протягивает бумажку с номером, я нехотя беру.

Вот так. Разговор окончен и любые доводы бесполезны. Мы с Философом уныло капитулируем.

- Пиздец, - коротко резюмирует Философ на улице. Потом достает сигарету и закуривает. Я молчу. Что тут можно сказать? Не повезло. Всему виной прекурсоры – вот мой личный вывод.

Идем дальше. Адресов еще много, и мы не собираемся останавливаться на достигнутом. Хотя энтузиазма после нашего провала поубавилось даже у Философа.

И все-таки счастье в жизни есть. Потому что в следующей фирме нам на удивление легко выписывают какую-то квитанцию на получение химикатов. Правда, надо с ней топать на склад. Склад, судя по описанию, находится где-то у черта на куличках. Но это все же значительный прогресс. Вот так. Философ от радости чуть ли не светится, словно его самого пропитали каким-то особым соединением.

Мимо громыхает трамвай. Небо хмурится, готовясь упасть на город и придавить его своей тушей. Хуже февраля может быть только февраль. Конец зимы, когда кажется, что все силы природы на исходе и она бьется в конвульсиях, задушенная бесконечной зимой. Оптимизма это точно не прибавляет.

Склад. Нужно его найти. Легко сказать – мы с Философом блуждаем по промзоне уже минут сорок, но пока безуспешно. Бывший химический завод, не сумевший пережить экономических реформ и передела собственности. Ржавые металлические ангары, какие-то полуразрушенные бараки, хмурые гастарбайтеры, ковыряющиеся возле бетономешалки. И сгущающиеся сумерки, в которых тает короткий день и вместе с ним тает надежда вообще что-то отыскать.

Я смотрю по сторонам и думаю, что мы вообще здесь делаем? Что мы делаем в этом неуютном замерзшем мире? Ищем кайфа – этакого эквивалента счастья? Или чего? Я думаю, что мы идем к пропасти. Ага, именно к ней.

И еще я думаю, что мы идем к пропасти, но скорее всего до края не дойдем. Нас потянет назад, к магниту бытия, к спокойной жизни и медленному старению. Мы станем менеджерами, ваяющими свое светлое корпоративное будущее. Через несколько лет мы забудем, как строили планы стать местными наркобаронами в своем микрорайоне. Забудем, как ненавидели всех этих офисных мудил. Да, ведь все так и будет. Но сейчас мы здесь. Пока еще здесь. И мы ищем этот гребаный склад.

Мы находим его тогда, когда вокруг уже не видно ни зги. Ржавая металлическая дверь. Тишина. Похоже на кадр фильма ужасов. Стучимся – звук при этом эхом уносится по закоулкам умершего завода. По коже бегут мурашки.

Никто не открывает. Стучимся снова. Тот же результат. Отчаявшись вконец, собираемся уходить. Внезапно дверь скрипит, и из-за нее показывается заспанная тетка в халате. Бросает нам:

- Вам чего?

Философ молча протягивает ей квитанцию. Тетка смотрит в нее, близоруко щурясь. Потом молча исчезает за дверью. Мы слышим, как щелкает засов с той стороны.

Через некоторое время она показывается с целлофановым пакетом и молча протягивает Философу. Я отдаю ей деньги. Она кивает и снова исчезает за дверью. Теперь уже навсегда.

- Какая-то необщительная женщина, - улыбается Философ. Потом заглядывает в пакет. – Зато, щедрая… вот они, химикатики-то лежат… скоро мы вас превратим в другие химикатики… куда более интересные…

- Это точно, - говорю ему я, - пойдем отсюда, надо еще в аптеку успеть.

Аптека. Храм божества удовольствия – при правильном подходе, конечно. Добираемся до нее на трамвае. Главное – не спалиться. Поэтому в трамвае загодя делаем список разных недорогих лекарств от простуды, между делом вставляя в него искомые – содержащие эфедрин или его производные.

Заходим. Я вижу, как у Философа начинают страждуще бегать глаза. Если каждому человеку в этом мире предназначено определенное место, то он попал в свое.

Я его толкаю в бок – нужно сделать самый что ни на есть незаинтересованный вид, иначе эти аптекари быстро спалят, зачем мы пришли.

Ходим, разглядываем витрины. К нам приближается какая-то полная женщина в белом халате, видимо, фармацевт. Спрашивает:

- Вам помочь, молодые люди?

Философ задумчиво смотрит на нее, потом отчужденно произносит:

- У вас солутан есть?

- Солутан? – переспрашивает она.

- Да, вставляю я, - от простуды.

Она задумывается, потом идет к соответствующей полке и начинает искать. Мы с Философом радуемся: рыбка клюнула.

Она ковыряется минут пять, к ней подходит другая тетка.

- Люба, ты чего ищешь? – спрашивает она у нее.

- У нас солутан есть? – Люба, похоже, никогда не сталкивалась с наркотическими прекурсорами. В отличие от нас (вспоминаем историю с соляной кислотой).

- Солутан? – переспрашивает подошедшая тетка, недолго думает, потом отвечает – Нет у нас солутана, его уже года три как не продают, из него наркоманы что-то там варили…

- Да вы что? – удивленно вскидывает брови Философ. – И что же?

- Ну, уж этого я не знаю, - отвечает та, - а вам зачем?..

Опять это зачем. Опять ненужное почему. Собственно говоря, зачем всем этим людям знать, отчего другие люди хотят изготавливать наркотики, употреблять их, продавать? Да просто так! Чтобы сбежать из этого дурацкого мира, где они отравляют нам жизнь своими идиотскими расспросами и вечным непониманием. Тут уж нам впору задавать вопросы.

- Да нас бабушка попросила, - говорю ей спокойно я, - вот и список дала – демонстрирую заготовленный листок, - откуда ж ей знать, что солутан запретили? Она и из дому-то почти не выходит… болеет… старая потому что…

- Ну, скажите тогда бабушке, что солутана нет.

- А что отсюда есть? – я протягиваю список: если уж играть, то играть до конца.

В итоге уходим с целой охапкой сиропов от кашля. На этикетках первым номером значится эфедрина гидрохлорид. Кто хочет – тот всегда найдет.