— О, отвали, — говорит Неро. Он не из тех, кто терпит дерьмо Данте, даже если это означает, что придется драться. — С каких это пор ты стал хорошим мальчиком? Ты ненавидишь этих ублюдков так же сильно, как и мы. Кого волнует, если мы испортили их вечеринку?

— Тебе будет не все равно, если Каллум Гриффин получит место Олдермена. Он свяжет нас бюрократическими узами и закроет все наши проекты. Он похоронит нас.

— Да? — говорит Неро, прищурив темные глаза. — Тогда мы нанесем ему визит с помощью щипцов для скота и плоскогубцев. Займёмся им, пока он не станет более сговорчивым. Я не боюсь Гриффинов или кого-то еще.

Данте просто качает головой, слишком раздраженный, чтобы даже пытаться утихомирить нас.

Я разрываюсь. С одной стороны, Данте прав, что мы все были немного безрассудны. С другой стороны, выражение лица Каллума Гриффина, когда загорелась его библиотека, было чертовски бесценным.

— Поверни здесь, — говорит Себастьян Неро.

Неро сворачивает направо на Дивизион стрит.

— Куда это ты собрался? — говорит Данте.

— Некоторые ребята собираются потусоваться после вечеринки. Я сказал, что встречусь с ними, — говорит Себастьян.

— К черту это. Вам всем нужно идти домой, — говорит Данте.

Неро уже подогнал машину к обочине. Себастьян выпрыгивает из кабриолета, перекидывая свои длинные ноги так же легко, как встает с кровати.

— Извини, старший брат, — добродушно говорит он. — Но у меня нет комендантского часа. И ты не моя мама.

Неро выглядит так, будто хотел бы сделать то же самое, но он застрял, отвозя Данте домой. Столкнувшись с моим рассерженным старшим братом и перспективой того, что он сдаст меня отцу, я думаю, что Себастьян принял правильное решение. Я перебираюсь через сиденье и тоже выпрыгиваю из машины.

— Вернись сюда! — кричит Данте.

Я уже бегу за Себастьяном, крича через плечо: — Я буду дома через пару часов! Не жди меня!

Себастьян замедляет шаг, когда слышит, что я приближаюсь. Даже когда он просто прогуливается, мне приходится бежать трусцой, чтобы не отстать. Эти его чертовы длинные ноги.

— Пожар действительно был несчастным случаем? — говорит он.

— Более или менее, — я пожимаю плечами.

Он хихикает.

— Я даже не успел заглянуть внутрь дома. Держу пари, там мило.

— Да. Если тебе нравятся пастельные тона.

Себастьян засовывает руки в карманы. Его темные вьющиеся волосы свисают на глаза. У него самые кудрявые волосы из всех нас. Он, вероятно, мог бы сделать из них афро, если бы захотел.

— Несса выглядела хорошо, — говорит он.

— Да, она симпатичная, — соглашаюсь я. — Но не бери в голову никаких идей. У папы случится сердечный приступ.

— Я не такой, — говорит Себастьян. — Ты знаешь, что мама всегда говорила: «Спокойной воде не нужно больше воды — нужен ветер, чтобы двигать парус». Наверное, нужно найти такого маленького маньяка, как ты.

Я ухмыляюсь ему.

— Если я выйду замуж, то определенно за того, кто не сделает мне никакого дерьма. Можешь ли ты представить, как ты переходишь от того, что тобой командовал Данте, к тому, чтобы тобой командовал кто-то другой? К черту это. Я бы предпочла навсегда остаться одинокой. На самом деле, я бы совсем не возражала.

Мы как раз подходим к «Dave and Buster's», но я уже вижу в окно, что друзей Себастьяна внутри еще нет.

— Что нам делать, пока мы ждем? — спрашивает меня Себастьян.

— Здесь есть где-нибудь поблизости кафе с мороженым?

— Ты что, не ела на вечеринке?

— Ела, — я пожимаю плечами. — Но это было очень давно.

Себ смеется.

— Хорошо, от мороженого я не откажусь.

Мы идем немного дальше к озеру, пока не находим место с мороженым. Себастьян берет стаканчик, я — рожок. Мы выносим его на променад, чтобы поесть, прогуливаясь по пирсу.

Озеро такое большое, что похоже на океан. Там есть волны, такие же, как на море, и штормы. Но не прямо сейчас. Прямо сейчас вода такая спокойная, какой я никогда не видела. Мы прошли весь путь до конца пирса, до того места, которое больше всех выступает над озером.

Себастьян доедает мороженое, выбрасывая стаканчик в ближайшую мусорную корзину. Я все еще работаю над своим рожком.

Мы болтаем о его занятиях в школе и о моих. Я хожу на курсы в Лойоле — всего понемногу. Психология, политология, финансы, маркетинг, история. Мне нравится заниматься всем, чем мне интересно в данный момент. К сожалению, я не уверена, как все это сложить в диплом.

Я думаю, папа начинает сердиться на меня. Я знаю, он хочет, чтобы я закончила и пришла работать к нему на полный рабочий день. Но он не собирается позволять мне делать интересные или сложные вещи — для этого у него уже есть Данте и Неро. Он попытается засунуть меня в какой-нибудь скучный офис, где я буду заниматься бумажной работой. И это звучит для меня как гребаный кошмар.

Я ребенок в семье и единственная девочка. На меня никогда не возлагали особых надежд. Может быть, если бы моя мать была жива, все было бы по-другому. Но я, по сути, всю свою жизнь была одинокой. Пока я не попадала в неприятности, у отца были более важные заботы, о которых нужно было беспокоиться.

Мои братья — хорошие друзья для меня, но у них своя жизнь.

Я никому не нужна, по правде говоря.

Впрочем, это нормально. Я не ною по этому поводу. Мне нравится быть свободной и непринужденной. Прямо сейчас я тусуюсь с Себом, ем мороженое и наслаждаюсь летней ночью. Что мне еще нужно?

Это чувство удовлетворения длится около пяти секунд. Затем я поднимаю глаза и вижу двух мужчин, идущих к нам. На одном костюм, на другом толстовка с капюшоном и джинсы. У парня в костюме каштановые волосы, недавно подстриженные, руки сжаты в кулаки по бокам. Выражение ярости на его лице мне слишком знакомо, так как в последний раз я видела его около сорока минут назад.

— Себ, — шепчу я, заставляя брата выпрямиться.

— Это Каллум Гриффин? — бормочет он.

— Ага.

— Посмотрите, кто это, — говорит Каллум. Его голос низкий, холодный и полный ярости. У него очень голубые глаза, но в них нет ничего красивого. Они болезненно насыщенные, единственный цвет на его лице.

Я не знаю, кто этот парень, стоящий рядом с Каллумом. Он выглядит чертовски злым. У него телосложение боксера, бритая голова и слегка приплюснутый нос, как будто он получил пару ударов. Держу пари, он раздал гораздо больше.

Неосознанно Себастьян придвинулся ближе ко мне и немного передо мной, прикрывая меня своим телом.

— Чего ты хочешь? — спрашивает он Каллума.

Себастьян не такой угрожающий, как Данте, и не так порочен, как Неро. Тем не менее, он выше Каллума и его головореза, и его голос такой суровый, какого я никогда еще не слышала.