Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вениамин вытаращил глаза.
– Ты что, знаешь Сандру?
– Нет, я знаю Лешку! – рассмеялся Тимур.
– Но… каким образом?
Тимур рассказал.
– Нет, ну надо же.
– Между прочим, Лешка показал мне вашу фотографию, но я тебя на ней не признал.
– Просто не вглядывался небось…
– Пожалуй, да, не вглядывался.
– С ума сойти! До чего же свет мал! Ну уж теперь ты просто обязан поехать к Сандре.
– Пожалуй, да! – рассмеялся Тимур.
– И я уверен, она захочет написать твой портрет.
– Господи, зачем!
– А у тебя интересное лицо. Между прочим, она модная портретистка, наша Сандра. Хотя нигде не училась специально. Она по образованию юрист, начинала адвокатом, и хорошо работала, а лет двенадцать назад в один прекрасный день вдруг все бросила и занялась живописью, стала продавать свои картины в Измайлове, их покупали, потом написала портрет одного артиста, достаточно известного, и портрет имел просто бешеный успех, и ее начали приглашать разные знаменитости. И даже олигархи. Всем охота иметь портрет кисти знаменитой Александрины Ковальской. В сентябре у нее должна быть персональная выставка…
– Круто! А ты по-прежнему дружишь с теми ребятами?
– Конечно! Для нас это святое! И Сандра тоже не оторвалась от нас. И мы все друг другу помогаем, когда возникает необходимость.
– Красиво! Красиво и романтично! А как же море?
– Море – это молодость! Мы ее не забываем, но все как-то нашли себя. Марик работает на телевидении, а Игорь – крутой программер.
– И вы все влюблены в Сандру? – улыбнулся Тимур.
– Да нет, ты что! Игорь счастливо женат. Марик два года назад овдовел.
– Слушай, Венька, вот сижу тут с тобой, слушаю, и как будто в детство вернулся, когда еще романтика и все, что с ней связано, – святая дружба, море, верность, любовь… Просто не верится даже. Неужто все это еще есть?
– Да есть, хоть это и редкость.
– Но все-таки это существует?
– Как видишь!
Они еще долго сидели, что-то вспоминали, над чем-то смеялись, их души размягчились…
– Ох, Венька, а где ж Наталья Олеговна бродит? Время восьмой час! Да и мне пора, отец ждет.
– Мама у подружки, а вот Сергея Сергеевича не стоит огорчать! Я тебя провожу до электрички. Я бы отвез, но пил, сам понимаешь!
– О чем речь! Прекрасно доберусь на электричке!
Они простились на перроне, договорившись встретиться седьмого и поехать в гости к Сандре. Обнялись на прощание.
– Знаешь, Тимка, у меня было несколько встреч со старыми товарищами, но кроме разочарования они ничего не приносили. А с тобой… мы понимаем друг друга, как в школе.
– Ты прав, Веня! Я тоже это проходил.
Едва электричка тронулась, Тимур позвонил отцу.
– Папа, я еду домой.
– Ну, как погулялось?
– Приеду – расскажу!
Отметив день рождения с сыном, Сандра отпустила его со словами:
– Все, Лешка, до шестого можешь быть свободен! А я буду отсыпаться, я устала, как пес!
– Так до шестого и будешь дрыхнуть? – засмеялся сын.
– По крайней мере сейчас мне так кажется! А шестого надо будет во дворе прибрать. Я, конечно, и сама могу, но на что тогда нужен сын?
– Даже не вздумай! – погрозил ей пальцем сын.
– Кстати, Лешка, если захочешь привезти кого-то из друзей, милости прошу. Или девушку… Да, ты с Викой не помирился?
– Даже не собирался, – нахмурился Алексей.
– А она не проявлялась?
– Прислала вчера эсэмэску. Я не ответил. Да Бог с ней, мама, я понял, она… не нашей крови, дешевка.
– Я это давно поняла, но не стала тебе говорить, была уверена, сам поймешь рано или поздно. Но я счастлива, что ты это понял не поздно.
– Мама, ты мудрая, как змея!
– Не смей сравнивать меня со змеей!
– А кто у нас еще мудрый?
– Сова!
– А с совой можно тебя сравнивать?
– Нужно! Обожаю совушек. Это такие летающие кошки, прелесть просто!
– Я понял, мне надо искать такую, как ты!
– Таких, как я, больше нет! Так что не теряй время зря! – засмеялась Александрина Юрьевна.
– Все, мам, я поехал!
Проводив сына, она вернулась в дом и, совершенно счастливая, огляделась по сторонам. Господи, неужели это мой дом? Я себе не верю! Такой красивый, современный, уютный. И эта потрясающая круглая лестница, ни у кого такой еще не видела. Мне ее предложил изумительный краснодеревщик, с которым меня познакомил Марик. Эта лестница – ноу-хау этого краснодеревщика. По ней так легко подниматься, и она так вписалась в интерьер дома. Все, кто видел, спрашивают: а что это такое? Даже не сразу сообразишь, что лестница. И Александрина Юрьевна, медленно, с наслаждением начала подниматься к себе в мастерскую. Наконец-то у меня есть собственная мастерская, такая, как надо, с верхним светом… Она еще не пропиталась запахом красок, новенькая, с иголочки, как и весь дом. И все это я сама! Своим горбом заработала, нет, не горбом, а талантом!!! Ну и везением, конечно. В России есть масса художников куда талантливее меня, а они с трудом сводят концы с концами, а я нынче в моде, у меня прорва заказов. Я, собственно говоря, не столько художник, сколько даровитый ремесленник… Ну и пусть! Я ведь не училась живописи, но мои портреты пользуются бешеным успехом, и слава богу! Если не считать себя гением, признанным или непризнанным, тогда живешь в ладу с собой и радуешься жизни и никому не завидуешь. Мне, в сущности, плевать, что мои работы не висят в Третьяковке или в музее Гуггенхайма. Плевать с высокого дерева! Я занимаюсь любимым делом и мне за него хорошо платят. Это ли не счастье, по крайней мере для женщины? У меня чудесный сын, хорошие верные друзья… Чего мне не хватает? Ну, вероятно, любви… А кому и когда ее хватает? Что-то я таких не знаю.
Она засмеялась, закружилась по мастерской и с разбега плюхнулась на диван. Ох, устала! Она натянула на плечи плед, свернулась калачиком и вскоре уснула.
Второго января Тимур поехал в Москву и долго гулял по городу, с удовольствием бродил по почти забытым улицам, многие из которых были чудесно украшены к Новому году. На Тверской дым, что называется, стоял коромыслом. Вокруг памятника Юрию Долгорукому в многочисленных павильончиках продавалась разная снедь, от русских блинов до каких-то изысканных австрийских пирожных. Он отведал и блинов, и чешских сосисок. Черт возьми, как хорошо! Настроение было превосходным. Надо же, как изменилась Москва! Сколько веселых, радостных лиц, сколько ребятишек, и ведь вся эта роскошь стоит не так уж дешево, а отбою от покупателей нет, почти за всем стоят веселые очереди…