То, что она сделала потом, не на шутку его удивило. Рэйчел снова нагнулась, схватила букет и с силой швырнул его в угол. Он с мягким стуком ударился о стену и упал на пол. Затем она сунула карточку в карман пальто и подошла к Эндрю, но ничего ему не сказала, как будто не хотела расстраивать брата недавним открытием. Через несколько секунд она вернулась к столам, где ее перехватила средних лет женщина в черной шляпе. Судя по всему, никто, кроме Тома, не заметил произошедшего.

В амбаре становилось жарко. Довольно скоро Рэйчел сняла пальто и повесила его на спинку стула. Она все еще беседовала с гостями, которые подходили к ней выразить свои соболезнования. В какой-то момент она рассмеялась, и все мужчины, как один, обернулись и посмотрели на нее. Рэйчел имела репутацию красавицы и умницы, и Том вспомнил, как некоторые из его коллег строили планы о том, как бы пригласить ее на рождественскую вечеринку. И все же она оказалась совсем не такой, как он себе представлял. В ей было нечто – чувство собственного достоинства, решительность, с которой она выбросила цветы, ощущение, что она полностью контролирует свои эмоции и ситуацию вокруг, – и это здорово интриговало Тома.

Через некоторое время Рэйчел направилась в противоположную сторону амбара. Она отошла от пальто по меньшей мере на пятьдесят футов. Том взял тарелку с сэндвичами и куском пирога, подхватил свое пальто и повесил его рядом с пальто Рэйчел. В то же самое время он быстро сунул руку во внешний карман и достал оттуда карточку.

Он огляделся по сторонам. Рэйчел его не видела. Она разговаривала с кем-то и стояла спиной к стулу. Том торопливо выбрался наружу, пересек дорогу и вошел в дом Уоллингеров. Несколько человек бродили по холлу, некоторые гости искали туалет, а официанты без устали носили еду и напитки из дома в амбар. Стараясь ни с кем не столкнуться, Том поднялся наверх.

Дверь ванной была заперта. Ему нужна была комната, где его никто бы не потревожил. Заметив на стене одной из дальних комнат постеры Pearl Jam и Кевина Питерсена, он пошел туда и понял, что оказался в спальне Эндрю. Над деревянным столом висели фотографии Эндрю в Итоне, бейсболки и разные спортивные сувениры. Том закрыл дверь, вытащил из кармана карточку и раскрыл ее.

Текст был написан на каком-то восточноевропейском языке, скорее всего на венгерском, решил он. Маленькая белая карточка с голубым цветком в правом верхнем углу.

«Szerelmem. Szivem darabokban, mert nem tudok Veled lenni soha már. Olyan fdjó a csend amióta elmentél, hogy még hallom a lélegzeted, amikor dlmodban néztelek».

Поняла ли Рэйчел, что это означает? Том положил карточку на кровать, вынул свой айфон и сфотографировал надпись. Потом он вышел из комнаты и снова вернулся в амбар.

Рэйчел нигде не было. Том снял свое пальто со спинки стула и незаметным движением руки положил карточку туда, где она и была. Она находилась у него не более пяти минут. Обернувшись, Том заметил, что Рэйчел уже опять здесь – она шла к матери, – и отправился покурить.

Амелия стояла перед домом, совсем одна – как человек, который ушел с вечеринки и теперь ждет такси.

– Что ты делал? – спросила она.

Сначала Том подумал, что она заметила его манипуляции с карточкой, но по выражению лица Амелии догадался: она имеет в виду его жизнь вообще.

– Ты имеешь в виду, в последнее время? В Лондоне?

– Да, в последнее время.

– Хочешь, чтобы я ответил честно?

– Да, разумеется.

– Е… я все.

Амелия никак не отреагировала на грубость. Обычно в таких случаях она улыбалась или шутливо-неодобрительно приподнимала бровь. Но сейчас она была совершенно серьезна, словно наконец нашла решение проблемы, которая мучила ее уже долгое время.

– Значит, в ближайшие несколько недель ты не занят?

Том вдруг почувствовал прилив радости. Кажется, удача вот-вот вернется к нему снова. «Просто спроси меня, – мысленно взмолился он. – Прими меня обратно в игру». Он взглянул на долину, контуры которой были намечены низкими каменными стенами сухой кладки, на овец вдалеке и подумал о невыносимо длинных днях, когда он совершенствовал свой арабский, одиноком отпуске в Лиссабоне и Бейруте, о курсах по изучению ирландской поэзии двадцатого века, на которые он записался… Все, что угодно, только бы убить время.

– У меня есть для тебя работа, – сказала Амелия. – Я хотела поговорить с тобой об этом раньше, но до похорон это было бы как-то неправильно.

Том услышал, как по гравию зашуршали чьи-то шаги. Кто-то направлялся к ним. Хоть бы Амелия рассказала, в чем дело, до того, как их прервут посередине беседы. Ему совсем не хотелось, чтобы она передумала.

– Какая работа?

– Ты можешь съездить на Хиос? Для меня? И в Турцию тоже? Нужно выяснить, чем занимался Пол перед тем, как погиб.

– Ты что, не знаешь, чем он занимался?

Амелия пожала плечами:

– Не все. О том, что касается личной жизни, – не знаю.

Том посмотрел себе под ноги, на мокрую землю, немного подумал и тоже пожал плечами. Большая часть его работы состояла как раз в том, чтобы проникать в чужую личную жизнь. И тем не менее что мы по-настоящему знаем о мыслях и намерениях тех, кто нам ближе всего?

– Никаких заданий, связанных с Хиосом, Пол не получал, – продолжила Амелия. – Джозефин считает, что он летал туда по делам. Местное отделение вообще не знало, что он там был.

По всей видимости, подумал Том, Амелия остановилась на самой очевидной версии, учитывая репутацию Пола и предыдущий опыт – он был на острове с женщиной и тщательно замел следы.

– Я сообщу Анкаре, что ты приедешь. Красная дорожка, высший уровень доступа. В Стамбул тоже. Они предоставят тебе все материалы, которые только понадобятся.

Это было все равно что со страхом ожидать ужасного диагноза и вдруг получить заключение, что ты совершенно здоров. Том ждал этого момента много месяцев.

– Я сделаю это, – сказал он.

– Ты ведь на полном окладе, после Франции? – Вопрос был риторический. – У тебя будет водитель и все, что нужно. Я отдам распоряжения насчет документов и прочего на другое имя – на случай, если оно тебе понадобится.

– А оно мне может понадобиться?

Амелия как будто утаивала от него крайне важную информацию. «На что же я, интересно, подписался?» – подумал он.

– Необязательно, – ответила она, и это только укрепило его подозрения. В этом деле было что-то еще. – Просто будь осторожен с янки.

– Что это значит?

– Ты сам поймешь. Там сейчас сложная ситуация.

Том удивился, с каким напряжением это было сказано.

– Ты что-то недоговариваешь. Что именно?

– Просто выясни, что там произошло, – быстро ответила она и крепко сжала его запястье – как будто хотела остановить хлещущую из раны кровь. Несколько секунд она пристально смотрела ему в глаза, затем перевела взгляд на амбар. Оттуда понемногу выходили люди в черном. – Почему Пол оказался на Хиосе? – почти выкрикнула она с отчаянием в голосе. Сильная и влиятельная женщина, которую мучило осознание того, что она не смогла защитить мужчину – возможно, до сих пор ею любимого. – Почему он умер?!