И, очевидно, во всем, что касалось морских демонов, тоже.

– Отличные новости, – заметил Безупречный Диего. Ну конечно, подумала Эмма, он просто не мог этого не сказать. Диего с гордостью коснулся значка на плече. – Они смогут найти и труп, и книгу.

– Будем надеяться, – сказала Клэри.

– Но Клэри, ты ведь уже здесь, – обманчиво мягко произнес Джулиан. – Вы с Джейсом… Если бы вы позвали еще Саймона с Изабель и Алека с Магнусом, держу пари, вы бы тут же нашли тело.

Чужаки ему тут не нужны, – подумала Эмма. Те, кто начнет совать нос в дела Института, требовать аудиенции у дядюшки Артура… Джулиан сумел сохранить тайны Института даже несмотря на все то, что на них навлек Малкольм. И вот теперь они снова оказались под угрозой – из-за каких-то непрошеных Центурионов.

– Мы с Клэри тут проездом, – объяснил Джейс, – и не можем остаться и принять участие в поисках, хоть нам и хотелось бы. У нас задание от Совета.

– Какое задание? – спросила Эмма. Что за миссия могла быть важнее того, чтобы вернуть Черную книгу и таким образом раз и навсегда покончить со всем тем, что устроил Малкольм?

Но по тому, как переглянулись Джейс и Клэри, она поняла, что снаружи был целый мир куда более важных вещей – таких, которые она и вообразить-то не могла. Эмма не смогла подавить всплеск горечи в душе, страстное желание быть хоть немного старше, быть на равных рядом с Джейсом и Клэри, узнать их секреты. И секреты Совета.

– Мне очень жаль, – произнесла Клэри, – но мы не можем рассказать.

– Так что, вас тут даже не будет? – возмутилась Эмма. – Когда такое творится, а наш Институт заполонили…

– Эмма, – перебил ее Джейс. – Мы в курсе, что вы привыкли сидеть здесь одни, и чтобы вам никто не мешал. И никому не отчитываться, кроме Артура.

Если бы он только знал… Но сказать правду было невозможно.

– Однако цель существования любого Института, – продолжал Джейс, – не только в том, чтобы быть центром деятельности Конклава, но и в том, чтобы давать приют Сумеречным охотникам, которых необходимо расквартировать в чужом городе. Здесь пятьдесят комнат, которыми никто не пользуется. Так что, если нет никаких уважительных причин, по которым они не могут приехать…

Окончание фразы повисло в воздухе. Диего внимательно разглядывал свои руки. Всей правды об Артуре он не знал, но Эмма догадывалась, что он что-то подозревает.

– Можете нам сказать, – предложила Клэри. – Мы сохраним это в строжайшей тайне.

Но это тайна принадлежала не Эмме и она не имела права ею делиться. Она заставила себя не смотреть ни на Марка, ни на Кристину, ни на Диану, ни на Джулиана – единственных людей за столом, знавших правду о том, кто на самом деле управляет Институтом. Правду, которую придется скрывать от Центурионов, которые обязаны будут передать ее Совету.

– Полагаю, вы в курсе, что дядя Артур в последнее время не очень хорошо себя чувствует, – сказал Джулиан, указывая на пустой стул, на котором полагалось сидеть главе Института. – Я волнуюсь, не ухудшит ли визит Центурионов его состояние, но учитывая важность их миссии, мы сделаем все, чтобы они чувствовали себя как дома.

– После Темной войны у Артура начались мигрени, у него болят старые раны, – прибавила Диана. – Пока ему не станет лучше, я буду выступать как посредник между ним и Центурионами.

– Здесь не о чем беспокоиться, – сказал Диего. – Это же Центурионы, дисциплинированные, вымуштрованные солдаты. Оргий они устраивать не будут, и луну с неба не потребуют.

Он слегка обнял Кристину.

– Рад, что вы познакомитесь кое с кем из моих друзей.

Кристина улыбнулась ему в ответ. Эмма не удержалась и посмотрела на Марка – чтобы знать, не смотрит ли он на Диего с Кристиной так, как часто смотрел раньше: так, что Эмма понятия не имела, как Джулиан мог этого не заметить. Однажды он заметит, и тогда возникнут неудобные вопросы.

На которые придется отвечать.

Но не сегодня – потому что не прошло и нескольких минут, а Марк уже успел беззвучно выскользнуть из библиотеки. И исчез.

Разные комнаты в Институте ассоциировались у Марка с разными чувствами – и большая часть этих чувств после возвращения была для него внове. В библиотеке, обшитой рябиновыми досками, ему было не по себе. В холле, где много лет назад он стоял насмерть против Себастьяна Моргенштерна, кровь закипала, по коже бежали мурашки.

В спальне ему было одиноко. В комнатах близнецов, Дрю или Тавви, он мог забыться и оставаться только их старшим братом. В комнате Эммы он чувствовал себя в безопасности. Комната Кристины была для него под запретом. В комнате Джулиана он терзался чувством вины. А в тренировочном классе чувствовал себя Сумеречным охотником.

Выйдя из библиотеки, он машинально направился в тренировочный класс. Марку казалось, что Сумеречные охотники слишком сильно скрывают свои эмоции. Как они вообще могут жить в мире, в котором Хелен отправлена в изгнание? Сам он едва мог это выносить. Каждый день его терзала тоска по сестре. Но если он закричит от боли или упадет на колени, все только посмотрят на него с удивлением. Марк знал, Джулиан не хотел присутствия здесь Центурионов, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Фэйри могли говорить загадками, и жульничать, и интриговать, но своей боли они не прятали.

Ноги принесли его к стойке с оружием. Руки потянулись к первому попавшемуся предмету, лишь бы можно было начать тренировку и забыться. Когда-то Диана держала в Идрисе оружейную лавку, и теперь для них всегда было подготовлено великолепное оружие: греческие махаиры[4] с однолезвийными клинками, спаты[5] викингов, двуручные клейморы[6] и ландскнехтские цвайхендеры[7], японские деревянные боккэны[8], использовавшиеся только для тренировок.

Марк подумал об оружии фэйри. О мече, который был у него, когда он участвовал в Дикой Охоте. Фэйри не пользовались ничем железным, потому что заболевали от близости железных орудий – будь то орудия смерти или орудия труда. В Охоте у Марка был меч из рога, лежавший в руке так же легко, как эльфийские стрелы, которые Марк пускал из своего лука. Легко, как ветер под копытами его коня, как воздух, свистевший вокруг во время скачки.