– Нет, – резко возразила девушка, – там не ваша Москва, а штук двадцать сел убогих, которые одним именем Фурск называются. Если от столицы двадцать километров отъехать, зону элитных поселков миновать, то сразу деревня начинается, где мнение баб у колодца самое правильное, и так оно вам судьбу перекорежит, что хоть вон беги. Я уехала в Москву, не собиралась никогда возвращаться. Да из-за мамы пришлось. Думаете, почему я здесь никак на службу пристроиться не могла? В Фурске несколько клиник, и частные, и муниципальные. Кроме того, можно сиделкой домашней наняться. У меня диплом. Почему никуда не попала?

– Из-за матери, – предположила я, – ее одну нельзя оставить, лежачему человеку пить-есть, в туалет ходить требуется. Как ее бросить?

Наташа рассмеялась.

– Она теперь ходячая! И памперсы на всякий случай есть. Прекрасно мама обходится, пока я на службе. Я пыталась в клинику попасть, да не взяли. Меня считают убийцей Валерки! Сына Зиновьева. Ясно?

Я не нашлась, что ответить, а Сытина продолжала:

– Он с собой покончил, из окна выпал.

– А вы при чем? – не поняла я.

Наташа махнула рукой.

– Долго объяснять. Если в двух словах, то Юрий Петрович считает, что я заказала у ведьмы заговор Валерке на смерть. И все поверили. Я пыталась объяснить, что это неправда. Да разве люди свое мнение переменят?

– Маловероятно, – вздохнула я, которую вся фирма назвала любовницей Звягина задолго до того, как у нас с ним начался роман. Мы просто дружили, но сотрудники-то считали иначе.

– Когда Валерка умер, – продолжала Сытина, – мне устроили бойкот, пришлось уехать. Зиновьев не дурак, он как поступает при разговоре с кем-нибудь? Сначала похвалит меня, потом покритикует, дескать, Сытина прекрасная девочка, но есть у нее небольшой грешок, бегает по колдуньям, заговоры на смерть заказывает. Через месяц вам кто-нибудь непременно о смерти Валерия расскажет, о том, что я его извела. И готово, вы выставите меня за дверь. Юрий Петрович на меня сразу бочку не покатит, потихоньку будет гадости вам сообщать. И, опаньки, я на улице. Зачем вам медсестра, у которой дурная слава? Поэтому мне пришлось забыть про свою профессию, выучиться в магазине сидеть. Все из-за дерьма, которое на меня Юрий Петрович льет.

– По какой причине мне вас на улицу выставлять? – не поняла я. – Бегаете по знахарям? Да на здоровье. Глупо, конечно, но у каждого свои радости!

– Вдруг я на вас порчу наведу? – скривилась Ната. – Все так думают!

Я махнула рукой.

– Не верю я в эти глупости. А раз так, то на меня энергетические вампиры не действуют.

– Вы умная, а в Фурске идиотов масса, – сердито сказала кассирша. – И откуда мне знать, как вы относитесь к заговорам и куклам вуду? Поверите в чушь и меня коленом под зад.

– Хорошо, я поняла. Но зачем спектакль с синяком и бинтами? – спросила я.

Сытина сдвинула брови.

– Просто так.

Я посмотрела на девушку.

– Вам нужны деньги?

– А вам нет? – вмиг задала свой вопрос собеседница.

Я встала.

– Решили слупить компенсацию с фирмы «Бак»? Травма, которая получена на работе? Наши сотрудники застрахованы, но с каждым случаем будет разбираться компания…

– Нет! Как вы могли такое подумать! – возмутилась Сытина. – Я ни на секунду не мошенница!

– Как недавно вы справедливо заметили: мы друг друга совсем не знаем, – усмехнулась я, – внешность обманчива. Наталья! У вас испытательный срок на месяц?

Сытина прижала руки к груди.

– Пожалуйста, не увольняйте! Нам с мамой отсюда некуда уехать! Я еле-еле работу нашла.

Я взяла сумку.

– Не знаю, по какой причине вы решили устроить этот спектакль, но…

– Он не хотел в меня стрелять, – прошептала Наташа, – только никому ни слова. Умоляю. Боюсь, вдруг Зиновьев догадается!

Я села.

– Вы о грабителе?

Ната кивнула, я оперлась локтями о стол.

– Вы знаете бандитов? Они ваши приятели?

– Нет, конечно, нет! Я не вожусь с такими!

– Ничего не понимаю, – воскликнула я.

Сытина легла грудью на столешницу.

– Бандюга к кассе подлетел, пистолет в правой руке, он им перед моим носом машет, орет: «Давай деньги». И тут свист раздался, он на дверь взглянул, потом опять на меня. Я сижу, как дура, к стулу примерзла. А он сам как толкнет меня. Да так сильно, что я упала, и сразу выстрел прозвучал. Ясно? Вот, гляньте!

Девушка расстегнула верхние пуговицы платья.

– Синяк там, в районе ключицы. Сильно меня мужик пихнул, больно. Понимаете, касса стоит на одной линии с дверью, я сижу высоко. Он хотел пальнуть в тетку, та у порога стояла. Но мог меня задеть. Я между ним и той бабой находилась. Вот он меня и уронил на пол.

– Грабитель изобразил перед подельником, что угрожает кассирше, а сам спас вам жизнь? – уточнила я.

– Похоже на то, – согласилась Ната.

Я молча посмотрела на бордово-фиолетовое пятно и спросила:

– Ната, вы упали вместе со стулом?

– Ага.

– Во всех наших бутиках одинаковый дизайн. У кассиров ортопедические кресла с высокими спинками и подголовниками. Нам жалко спины женщин, которые сидят по двенадцать часов. У вас такое же?

– Да.

– Значит, вы никак не могли стукнуться затылком о пол.

– Не-а!

– И вообще вам не было больно! Спинка мягкая, вы просто испугались.

– Ну… верно…

– Видели, что делали грабители?

– Нет.

– Жаль.

– Выстрелов много гремело, но я знаю, кто ту тетку убил. Тот, кто меня толкнул.

– Вы лежали на полу за кассой. Бандит стоял перед аппаратом, а женщина у двери за вашей спиной. Как вы поняли, что пуля вылетела из оружия «утенка»?

– Зеркало, – всхлипнула Ната, – оно висит вблизи кассы. Если посмотреть в него, то видно, что вокруг тебя происходит.

– Верно, – протянула я, – такие устанавливают в целях безопасности во всех наших магазинах.

– Я лежала на спине, – прошептала Сытина, – подголовник большой, я как на подушке оказалась. Только шлепнулась, перед глазами изображение в зеркале. «Кролик» начал по товару пулять. Вот гад! Вы за деньгами пришли? Забирайте и уходите! Зачем продукцию уничтожать? «Утенок» оружие поднял и в тетку ба-бах! Потом к двери кинулся, «кролик» за ним.

– Почему вы все это не сообщили Зиновьеву? – возмутилась я.

– Неужели вы не поняли? – обомлела Наталья. – Он меня считает виновницей смерти своего сына. Как Юрий Петрович поступит, узнав, что грабитель меня на пол аккуратно уронил? Да я через пять минут в обезьяннике как соучастница окажусь. Вопрос у всех возникнет: почему в Наташку не пульнули? А? Зачем ее стул опрокинули? Спасли ее? Ко мне в Фурске очень плохо относятся, им только дай повод, разорвут, начнут визжать: «Да она с ними заодно, Сытина банду в бутик привела, наводчица она». И куда тогда нам с матерью деваться? Денег нет! Одна я могу в Москву уехать, сниму комнату, работу вмиг найду по профессии. Думаете, в мерзком городишке, где сидеть на кассе приходится, мне жить нравится? Да деться некуда из-за матери!