– Скоро твое зачисление на первый курс, принцесска. Ты же знаешь, я – ваш куратор, и…

– Мне прекрасно известно, кто вы такой. Известно и то, как надо вести себя на людях, магистр Корвин дар Албертон, – холодно и надменно ответила принцесса Ярборро. – Неужели вы могли подумать, что я…

– Дженни, – маг метнул в девушку кинжалы, и они приняли прежнее положение, накрутив на лезвия золотые кудри. – Просто будь осторожнее.

– Ты же меня спасешь, Корри? – гнев упрямой, избалованной любимицы всех боевиков магистра дар Ярборро, сменился восхищением. Тот, кто только что проделал все эти трюки у нее на глазах – будет ее учить.

Боевой маг судорожно вздрогнул. И, словно прочитав мысли девочки, его собственные мысли поселили сомнения и неуверенность в душе. Кинжалы – оружие Джен. Такой силы он еще не видел. Ни разу. Ни у одного из студентов. Даже у лучших из них не было и половины того, что ему только что выпала честь наблюдать. Сможет ли он справиться с такой задачей? Да, сейчас она не умеет ничего, и азы он ей, безусловно, передаст. А дальше? Опыт подсказывал куратору, что очень скоро ученик превзойдет учителя. Что-тогда? Надо посоветоваться с Аланом.

Корри Албертон тяжело вздохнул. Разговор с главой гильдии демоноборцев предстоял тяжелый. Всем известно, что кинжалы были оружием Эммы…

– Корри. Корри. Ты меня слышишь? – лицо Ярборро-младшей покраснело от злости.

– Прости, принцесска, – улыбнулся мужчина безукоризненно очерченными губами. – Задумался…

– О чем?

– Понимаешь… Любой из бойцов-демоноборцев отдаст за тебя жизнь. Не задумываясь. Но в Академии… У вас, на первом курсе, допустим, будут читать главы гильдий. Этим они обязаны твоему отцу. И я просто уверен – какой-нибудь пакости от них нужно будет ожидать.

– Ну, читают и читают. Что с того?

– Дженни-Дженни, – рассмеялся маг. – Хочу открыть тебе тайну. Все маги – без исключения – терпеть не могут работать с первым курсом. С этими дикими существами. Самовлюбленными, распущенными, и… Как бы это так выразиться, чтобы никого не обидеть. Не очень умными.

– Не такие уж мы и жуткие, – возмутилась Дженни.

– Посмотрим. Каждый год одно и тоже. Из вас должно сделать магов – ни больше, ни меньше.

– Но в академию попадают лучшие из лучших.

– Ты заблуждаешься.

– Что?

– В академию зачисляют всех, кто изъявил желание учиться, и чей магический потенциал можно раскрыть.

– Корри, ты обрушил мой мир.

– Прости, принцесска. Это реальность. И из волшебной башни выйти придется.

– Кстати, о волшебной башне. Как там отец?

– Магистр в бешенстве.

– Вот что-то новое открыл, – Джен передала магу кубок с густым, ароматным напитком.

Ярр отцвел месяц назад, и урожай этим летом в королевском саду был что надо. Голубые, будто тронутые инеем мясистые сладкие ягоды были Джен почти с ладонь. Кисель из ярра – ее любимое лакомство. И с Корри они в этом вопросе всегда были на редкость солидарны. Аккуратно, чтобы не обжечься, принцесса сделала маленький глоток, и, зажмурившись от удовольствия, продолжила:

– А то я не знаю, почему меня бабушка почти неделю из дворца не выпускала.

Магистр насмешливо поклонился дочери своего друга.

– Кого отец убил на этот раз? – явно со знанием дела спросила принцесса.

– Кроме тех, кто затеял похищение и убийство жены наследника? Никого, кажется.

Дженни вытаращилась. Совершенно не аристократично. Корри довольно кивнул – дескать, сам шокирован, и отсалютовал своей собеседнице.

– Магистр даже наемников помиловал. Они теперь у нас служат. Ловят разбойников на дорогах Ярборро. Кстати, их командир очень грамотные операции разрабатывает. Явно со знанием дела.

– Так отец разбойников ловит?

– Нет. Он приказал, чтобы их не было. И все.

– А, – обрадовалась принцесса. – Я поняла. Значит, ты, он и Томас Кавендиш отправились громить таверны и воспитывать городскую стражу? Так отец отдыхал в прошлый отпуск. Ну, оборачиваетесь простыми горожанами, глушилок магии на себя побольше, чтобы не запалили. И докапываетесь к аристократам?

– Опять не угадала.

– Странно.

– Еще варианты? – улыбнулся мужчина.

– Надо было с самого начала. Опять ловили торговцев рабами? Папа этим занимается всегда, когда у него плохое настроение.

– Нет.

– Нет… Тогда что?

– Две недели магистр сидит в гостиной – такое ощущение, что из кресла даже не поднимается. Смотрит на огонь. И даже ест, когда мы с Томасом Кавендишем очень и очень настаиваем.

– Просто сидит?

Корри кивнул.

– А вот сразу меня вызвать было нельзя? Пошли.

– Джен – подожди. Джен. Демоны…

– Папа, – Дженни распахнула двери, стремительно пересекла несколько комнат. И вступила в гостиную, где жила, казалось, только тьма.

Возле распахнутого окна – огромного, во всю стену – клубилась тьма. И в ее мрачных объятиях не было видно ни магистра Алана, ни яркого, брызжущего светом августовского дня.

– Пап, – теперь принцесса просто испугалась. – Перестань. Пожалуйста.

– Доченька… – глухо, словно отвыкнув за это время от звуков собственного голоса, произнес магистр.

– Ну, что же ты?

Дженни шагнула в самую тьму – и та, недовольно зашипев, исчезла. Девушка погладила отца по щеке.

– Представляешь… – прошептал магистр. – Никому в голову не пришло, что я вступлюсь за свою семью.

– Дураки они.

– Я – чудовище, уничтожающее демонов. И все.

– Все, мой чудовищный отец. Собирайся. Пойдем.

– Куда?

– Купаться. Уже август, а мы с тобой ни разу на море не были. И бабушка меня не пускала. По ее мнению, современные купальные костюмы – это просто вызов приличиям.

Солнце заливало белый песок пляжа. Никого…

Где-то далеко жил своей жизнью Ронн – город магов, который – пора уже было признаться себе в этом – Алан и любил, и ненавидел…

– Ты купаться идешь? – зазвенел голос Дженни, отвлекая от погружения в себя.

– Да. Конечно, – рассеянно ответил он. И направился к воде. Потом перевел взгляд на дочь. И злобно прошипел. – Это… что такое?

– Это? – неизвестно чему обрадовалась принцесса. – Это – мой купальник.

– Который бабушка запретила?

– Точно.

– Джен Ярборро.

– Ой, пап, прекрати. Ты же говоришь, что детей надо воспитывать лет до двенадцати. Потом бесполезно – и надо наслаждаться тем, что получилось. А мне уже восемнадцать. К тому же, ты не раз объявлял, что тебе нравится то, что из меня выросло.