отдала мне трубку Марка, чтобы он не дымил на празднике, распугивая гостей. Хозяин в свою очередь в кой-то веки оказался одет полностью, подобное я видел всего несколько раз в жизни. Их наряды сочетались, дорогой, расшитый золотом шелк цвета рубинов и изумруда, мягкими волнами подчеркивал их фигуры, и каждая складочка тонко выверена и лежит на своем месте. В местном жарком климате люди привыкли носить что-то свободное и закрытое или как Марк, открывать свое тело, не боясь яркого солнца, гордо показывая свою красоту и загар. Если денег хватало, то можно было также докупать специальные масла, чтобы кожа блестела, привлекая завистливые взгляды, и пахла розами, сандалом, пачули или чем-то еще. Я сам любил баловаться подобным, правда в основном лишь для того, чтобы не сидеть часами в одной позе перед хозяином. Смотря на меня, ощущая аромат пряностей, он быстро терял терпение и желал не рисовать, а как можно скорее прикоснуться и сжать в своих объятьях. Его ладони быстро отправлялись в путешествие по моему телу.

Попрощавшись, я быстро отвлекся, занявшись своими делами. Времени, что я мог бы провести один у меня было мало, и чаще всего я просто зарывался в книги или изучал листы Некрономикона, надеясь, что хозяева достаточно быстро вернутся.

В этот раз все было так же. Забрав старинные фолианты, я вышел в оранжерею, чтобы встретить закат, и, потерявшись в тексте, не сразу заметил, как солнце окрасило небо в красный цвет. Я обожал смотреть на картины, созданные облаками, и лишь в такие моменты мог остановиться и оглядеть дело рук своих. Чего я добился за время своего развития и исследований?

Где-то далеко послышался грохот и небосвод пронзил столп белого света. Буквально через удар сердца, эта сила осветила всю округу, а может и весь город, ослепляя его жителей. Вспышка была всего мгновение, но яркие круги перед глазами и боль, пронзившая меня, заставила замереть и прижать ладони к векам.

Что это было?

Я боялся пошевелиться, опасаясь, что свет вновь решит выжечь мое зрение, но пение сорокопута и его острые когти, вцепившиеся в плечо, быстро привели меня в себя.

— Что-то случилось?

Птица захлопала крыльями, снова зачирикав. Внутренне я похолодел, но заставил себя подскочить и выбежать из дома, как того хотел ручной демон. Где-то вверху улицы вновь раздался грохот, до меня донеслись крики людей. Подстегиваемый страхом, я помчался к замку, надеясь лишь на то, что это какая-то ошибка. Неудачно взорвался фейерверк или еще какая чушь приключилась, и все в порядке, а люди кричали просто от неожиданности.

Мои надежды разбились в тот миг, когда я увидел зарево магии одного из Высших и голоса людей на площади совпали с шумом разрушения самой крайней стены города. Лишь раз обернувшись на распростертый к морю город, я увидел корабли Целестии и Соларии, подплывающие к порту. Страшно и странно представить, что светлые решили захватить нас.

Достигнув ограждения замка, я едва успел увернуться от чьей-то молнии, после которой по земле тотчас прокатилась волна черных острых шипов, отгоняющих противников к противоположной стене. Я не видел, кто именно нападал, воздух заволокли пыль и дым, но тернии, покрывшие гранитные плиты явно принадлежали Дарии. Она и еще несколько магов, включая одного из высших, вновь ударили магией, и в свете заклинаний я заметил их врагов.

Достаточно большой отряд включающих и эльфов, и светлых воинов, медленно теснил остатки выживших, заставляя их отступить от входа в пещеру, где прятались раненные, их было немного. Намного больше тел покрывали площадь, где среди следов бойни выделялась фигура невысокой светловолосой девушки, гордо смотрящей на то, как четверо воинов перед ней пытаются прорваться вперед. Кажется, она совсем не была напугана или шокирована, ее легкие доспехи светились белым светом, разгоняя туман, а рука крепко держала лук. Не целясь, незнакомка натянула тетиву и отпустила ее, но стрелы не было, вместо нее несколько тонких кристаллов ударили по остаткам Беллаторской знати, и, даже не видя, что происходит среди выживших, я услышал крик боли Дарии.

Не теряя ни секунды, я нырнул в тень и ринулся к своей хозяйке, подхватывая ее на руки.

— Давид…

Почти сразу я почувствовал, как мои ладони оказались в крови. Один из осколков попал в живот, и, не задумываясь, я покрепче обнял девушку, ринувшись с поля боя. Лишь мельком на краю площади я заметил перевернутые столы и черные мелкие косы под слоем ткани, рассыпанные по полу. Жизни я там не почувствовал.

— Давид!

Чей-то голос окликнул меня, заставив притормозить. Из тумана сражения вышел высокий мужчина с мечом в руках. Он носил эльфийский доспех, явно созданный специально для него. Высокомерный взгляд показался знакомым, но лицо я никак не мог вспомнить.

— Помнишь меня?

— Нет.

Я ответил честно и не намерен был больше ждать, но незнакомец, тут же разъярившись, словно бык на арене, зарычал и бросился ко мне, взмахнув мечом.

— Са-арда! Это моё имя!

Сорокопут слетел с плеча и, резко увеличившись в размерах, преградил воину дорогу. Получив фору, я вновь побежал в сторону дома, надеясь успеть открыть клетки остальных демонов, прежде чем этот сумасшедший нагонит меня. Надо же, столько лет прошло, а он до сих пор не забыл мое имя.

Я влетел домой, чуть не сорвав с петель дверь, и ринулся к лаборатории, но едва переступил порог, как последние закатные лучи скрылись за горизонтом, унося тепло и последний удар сердца моей хозяйки. Не доверяя своим чувствам, я положил Дарию на кушетку у стены, но, лишь завидев сколько ее крови было на мне, окончательно понял, что моя жизнь больше не принадлежит ей. Оглушенный собственным горем я застыл, смотря на бледные щеки, что больше не окрасит стыдливый румянец. Я не верил тому, что происходит, я не мог понять, каким образом в одночасье потерял весь смысл своего существования. Это просто не укладывалось в голове. Мою душу будто бы раздирали раскаленными щипцами, уничтожая всё, что мне было так дорого и вызывая настолько жуткую боль, что я предпочел бы умереть вместе с хозяевами.

На глаза упали седые пряди и закрыв лицо руками, я закричал, так громко как мог, слыша, как моему голосу вторили демоны моего