– А может, еще повременишь, обдумаешь все как следует? Я хочу сказать, ведь речь идет о твоей жизни !

Но произнося эти слова, Джек уже понимал, что поздно. Что бы там ни наобещал вербовщик, это, должно быть, было очень заманчиво. Чарли окончательно решился.

Джек не мог не обвинять отца в этом несчастье. Если бы он держал свои загребущие лапы подальше от счета, который открыла бабушка для оплаты их образования, то сейчас ничего подобного бы не происходило.

Джек обратился к вербовщику:

– Можно нам с братом пару минут переговорить наедине?

Уильям отошел в дальний конец холла и принялся разговаривать по мобильному телефону.

– Брат, ты же слишком умен, чтобы сделать это!

– Джек, я не собираюсь до конца жизни выплачивать сто тысяч долларов по студенческому займу.

– Я тоже не собираюсь!

– У тебя просто нет выбора . Если ты окончишь художественную школу, то непременно влезешь в долги. Ты же мне сам говорил, что нужно заплатить за обучение двадцать штук. Где ты возьмешь такую кучу денег?

– Мы могли бы освоить какую-нибудь профессию. Помнишь, бабушка говорила, что быть электриком или сантехником не зазорно, а почетно. Да и платят хорошо.

Чарли оглядел брата – его длинные волосы, ухо с серьгой и искусно наколотые татуировки.

– Совершенно не представляю себе, как ты будешь это делать. Ведь предстоит долго учиться, нужно будет вступать в профсоюз. Это очень нелегкая работа.

– Хочешь сказать, я лентяй?

– Нет, но ты артистическая натура. Ты всегда был больше художник, чем я. Это твое призвание. Работать с видео, с компьютером.

– Но тебе тоже это нравилось!

– Не так, как тебе. Мы все-таки разные!

Джек отвернулся. Ему не нравилось, когда Чарли напоминал ему об этом. Тогда он виделся лицом к лицу с братом в последний раз, в пору, которую он называл «Временем До» – то есть до войны. Через неделю Чарли уехал, отправившись на базу в Сан-Диего, в учебный лагерь для новобранцев. Джек просмотрел требования по программе основной физической подготовки и выяснил, что через 21 день Чарли нужно будет за две минуты приседать 40 раз и подтягиваться 30 раз, а за 28 минут пробегать 3 мили. Это было до смешного нереальным, по крайней мере так ему казалось. Но Чарли не передумал, вопреки тайным желаниям и молитвам Джека.

– Ты ведь даже не попрощался, – упрекнул Джек брата, когда тот однажды позвонил из Сан-Диего.

– Мне не дали времени даже на подготовку, – объяснил Чарли. – Я звонил, но тебя не было.

А оставить сообщение разве нельзя было? – подумал Джек, но ничего не сказал.

Для них наступило другое время, время жить порознь. Джек больше не мог, как привык, постоянно находиться рядом со своим братом-близнецом, что раньше воспринимал как само собой разумеющееся.

Когда разговор закончился, Джек проверил список входящих звонков и убедился, что Чарли действительно звонил ему, и не один, а девять раз, именно в тот день, когда лежавший у Джека в кармане пиджака мобильный телефон не работал. По крайней мере, от этого ему полегчало. Потому что иначе Чарли бы просто ушел, ушел так далеко, как никогда не уходил раньше.

* * *

Он приезжал домой на побывку – ненадолго, – и это было почти невыносимо. Тогда он был похож на робота – обрит наголо, и колючий, стальной холод в глазах. Вскоре после этого его отправляли в Афганистан, как Джек и боялся. Но на этот раз Чарли уж постарался по-настоящему пообщаться с братом перед отбытием.

– Я так и знал, что тебя именно туда и сошлют, ведь говорил же тебе! – горестно сетовал Джек.

Какое-то мгновение Чарли молчал.

– Я тоже так думал.

– Правда?

– Угу. Не хотелось просиживать в офисе в Штатах. Если уж я это делаю, то мне действительно этого хочется.

Джека все еще страшно удивляло, что брат по доброй воле покидает дом и становится солдатом – это был поступок, прямо противоположный тому, во что, как он полагал, они оба верили.

Поскольку Чарли переводили так далеко, Джек начал изучать регионы его возможной дислокации. В этом случае Интернета было недостаточно.

Он съездил в центр города в библиотеку, расположенную в старом кирпичном здании, и, притащив оттуда кипы географических карт, разложил их перед собой. Брат находился в Азии, на другом континенте, даже дальше Африки, рядом с Красным морем, о котором Джек имел смутное представление по упоминаниям в Библии. Он вслух читал экзотические чужеземные названия – тропик Рака, Туркменистан, пролив Дарданеллы. На карте сама окрашенная в розовый цвет Исламская Республика Афганистан казалась нереальной, похожей на часть головоломки. Джек прочел, что коренное население составляют преимущественно пуштуны; что средний годовой доход на душу населения равен примерно тысяче долларов; что столица страны Кабул – самый крупный там город; и что в стране постоянно раздаются угрозы террористических актов в адрес граждан Соединенных Штатов. Он представил себе, какой опасности подвергаются там морские пехотинцы. Разница во времени между Сан-Франциско и Кабулом составляла минус одиннадцать с половиной часов. С таким же успехом его брат мог быть на Луне. Джек предпочел бы последнее.

По пути домой он нашел в машине брошюру, которую, судя по всему, оставил вербовщик Уильям. В ней, как понял Джек, подчеркивания и пометки были сделаны рукой Чарли. Он прочел первый абзац:

«Ближний Восток находится в авангарде борьбы с террористической угрозой. И морские пехотинцы поддерживают эти усилия в ходе ряда операций. Дислоцированные в регионе части регулярно обеспечивают безопасность другим родам войск и ведут боевые действия, но наряду с этим и осуществляют инструктаж, тренировку и наставничество. В Афганистане морские пехотинцы участвуют в обучении и менторской подготовке национальной армии страны. Кроме того, их могут привлекать к боевым действиям против сил повстанческой армии».

Чарли подчеркнул слова инструктаж, тренировка, наставничество, обучение и менторская подготовка . И на полях приписал: «Это для меня». А вот внимание Джека в первую очередь привлекли слова боевые действия .

Каждое утро с замиранием сердца он просматривал в газете список павших в бою. И когда, облегченно вздохнув после внимательного изучения очередного списка, Джек откладывал газету, он понимал, что где-то для кого-то каждое имя в этом списке отныне означает неизбывную, неутихающую сердечную боль до конца его дней, утрату самого близкого и дорогого существа – отца, дочери, сына или жены, – утрату, которую невозможно восполнить.

В пять часов жарким субботним вечером Чарли был в карауле. Солнце немилосердно жгло ему спину, словно вцепившись в шею раскаленной добела рукой. Он держал наперевес винтовку самой последней модели, стреляющую радиоуправляемыми, «умными» пулями, которые взрываются при соприкосновении с целью далеко за пределами обычного радиуса поражения. Подобных винтовок было немного, и каждому солдату хотелось иметь такую. Но Чарли побаивался применять ее из опасения, что она выстрелит ему в лицо. Он курил сигареты; эту привычку он приобрел через несколько дней после передислокации.