– А о чем вы говорили? – простодушно спросила Эмма, присев на край стола.

– Эмма! – одернул ее отец.

Взглянув в лицо девочки, которое совсем не выглядело виноватым, Арабелла негромко рассмеялась.

– Я из издательства твоего отца, и...

– Вы А. Атертон? – В глубоких синих глазах Эммы вспыхнул интерес.

Роберт Мерлин выпрямился и медленно проговорил:

– А что ты знаешь об А. Атертон?

Эмма улыбнулась Арабелле – мрачный вид отца ее совсем не смущал.

– Так вы – А. Атертон? – настойчиво переспросила она. – У меня всегда было чувство, что вы женщина.

– Это почему же, черт возьми? – раздраженно поинтересовался Мерлин.

– Письма так написаны, – ответила девочка, пожав красивыми плечами.

– Как это – так? – озадаченно нахмурил брови Роберт Мерлин.

Эмма беззаботно усмехнулась.

– Безупречно вежливо и рассудительно, даже в ответ на твои грубости. – И она лукаво взглянула на отца. – Я всегда тебе говорила, что мужчина так бы этого не оставил.

Мерлин казался ошеломленным.

– Я никогда не был грубым.

Эмма Мерлин повернулась к Арабелле и состроила заговорщицкую гримаску.

– Ты еще когда-нибудь поймешь, что был. Хотя я уверена, что мисс Атертон тебя простила, – примирительно добавила она, заметив, что ее слова привели Мерлина в ярость.

На Арабеллу произвели впечатление зрелые суждения девочки. А какая проницательность! Фанатичное стремление Мерлина к уединению всегда приводило в бешенство отца и Стивена – свидетельством тому была провалившаяся попытка последнего прорваться сюда. Арабелла же всегда уважала это желание и старалась отвлекать внимание прессы от популярного писателя.

Ни отец, ни Стивен не разделяли ее точку зрения. По их мнению, если Мерлину нужна слава, – и деньги тоже, —которую приносили книги, то ему придется терпеть и некоторые неудобства. Одним из них был интерес к его личной жизни. Хотя отцу Арабеллы интерес к личной жизни не казался неудобством...

Да, Эмма была права – окажись редактором Мерлина отец или Стивен, с ним бы разговаривали совсем по-другому.

– Конечно, простила, – заверила девочку Арабелла.

Казалось, Роберту Мерлину совсем не нравился слегка снисходительный тон, которым обсуждали его эти две женщины. Взгляд его оставался суровым и холодным.

– Я совсем не... – начал было он.

– Твой отец – необыкновенно талантливый писатель, – продолжала Арабелла. – Поэтому ему многое можно простить.

– Кроме убийства Палфри, – с отвращением произнесла Эмма. – Ничего глупее нельзя было...

– Эмма! – взорвался Мерлин. – Может, ты все-таки замолчишь? – И он свирепо воззрился на нее.

Арабелла переводила взгляд с отца на дочь. На лице Эммы, вопреки гневу отца, была упрямая решимость. Но сейчас Арабеллу волновал Роберт Мерлин. Может, она ослышалась?

Как только ему могло прийти в голову убить Палфри?!

– Итак, мисс Атертон? – Роберт Мерлин вызывающе смотрел на нее через письменный стол. – Вы хотите что-нибудь сказать и по этому поводу?

Что-нибудь сказать? Если это правда, то ей и в самом деле многое нужно сказать!

– Вы это не всерьез! – Вот все, что Арабелла смогла из себя выжать. Он просто не мог... Но неужели?..

Синие глаза Мерлина остались все такими же ледяными, когда он окинул взглядом ее изумленное лицо.

– Вы же сами сказали, что я «необыкновенно талантливый писатель», не так ли, мисс Атертон! – наконец проговорил он, растягивая слова.

– Т-так оно и есть, – запинаясь, подтвердила Арабелла. – Но...

– Есть какие-то «но», мисс Атертон? – с напряжением в голосе перебил ее Мерлин.

То, что он подчеркнуто называл ее «мисс Атертон», начинало давить на и без того истерзанные нервы Арабеллы: Разумеется, «но» существует – книги о Палфри были одной из самых читаемых серий, и вот Роберт Мерлин собирается убить главного героя!

Тут автор, подняв брови, взглянул на дочь, с явным удовольствием следившую за беседой.

– Эмма, разве тебе не надо делать уроки?

– Я...

– Или еще чем-нибудь заняться? – жестко спросил он, тем самым давая понять, что для нескольких минут она сказала уже достаточно.

– Да нет, – ответила Эмма, ничуть не смутившись.

– Тогда предлагаю тебе пойти поискать себе занятие, – резко произнес Мерлин.

Эмма поднялась. Двигалась она очень плавно – с возрастом это качество обещало перерасти в изящество и грацию.

– Ну ладно, – добродушно согласилась девочка. – Увидимся за ужином, – беззаботно сказала она Арабелле и тут же нахмурилась, уловив ее укоризненный взгляд. – Папа! – И Эмма подозрительно взглянула на отца. – Ты пригласил мисс Атертон на ужин? – Мысль, что он мог этого не сделать, казалась ей ужасной.

Роберту Мерлину, очевидно, не очень-то понравился ее осуждающий взгляд.

– Я...

– Ты же не допустишь, чтобы мисс Атертон возвращалась в Лондон голодная, – упрекнула его девочка. – И потом, она ведь столько проехала для того, чтобы встретиться с тобой!

Арабелла поняла: Роберт Мерлин не только не считал себя обязанным кормить Арабеллу, он и не собирался этого делать.

И снова ей пришлось признать, что его реакция на визит редактора совсем не типична – большинство писателей были только рады, когда к ним проявляли личный интерес. Однако Роберт Мерлин совсем не походил на тех авторов, с которыми ей доводилось иметь дело.

Он вздохнул с видом страдальца.

– Я с мисс Атертон даже и не поговорил толком, а ты нас еще и прервала, поэтому я не успел ее пригласить, – назидательно проговорил он.

Несмотря на гнев отца, Эмма была совершенно непоколебимой.

– Так давай пригласи, и скажи Стелле, чтобы она накрыла еще на одного человека, – и она послала ему задорную улыбку.

Две пары голубых глаз долго и испытующе смотрели друг на друга, пока Роберт Мерлин наконец не прервал воинственную тишину очередным раздраженным вздохом, после чего нетерпеливо обернулся к Арабелле и жестко осведомился:

– Вы останетесь поужинать?

Это было далеко не самое любезное приглашение, которое делали Арабелле, и она бы обязательно отказалась. Но для пользы дела нужно хотя бы попытаться отговорить Роберта Мерлина от совершения профессионального самоубийства. Арабелла очень сомневалась, что он сможет придумать другого героя, которого так же полюбят читатели – в том числе и она сама.

– Благодарю вас, – несколько высокопарно ответила Арабелла.