Фотографии Магды, ее родителей, братьев и сестер были сделаны в фешенебельных ателье Петербурга или за границей. Они источают чувство благополучия. Фотография, на которой изображены Магда и ее младший брат Вальтер, одетый по моде того времени в платьице, была сделана в ателье Хенца Ренца и Ф. Шредера, фотографов, награжденных медалями и похвальной грамотой самого царя, как сообщается на обратной стороне паспарту (рис. 11).

Максимилиан Нахман, отец Магды, еще совсем молодым человеком запечатлен на фотографии Альфреда Лоренса, одного из старейших фотографов Петербурга (рис. 12).

Лоренс открыл студию на Невском проспект в 1855 году. Его фотографии с видами столицы и ее знаменитых окрестностей были удостоены высоких наград как в России, так и в Европе[16].

Рис. 13. Максимилиан и его жена Клара фон Редер (любезно предоставлено Sophie Seifalian)

Рис. 14. Две старшие сестры Магды, Эрна и Адель (любезно предоставлено Sophie Seifalian)

Рис. 15. «Квартет»: Магда Нахман, Юлия Оболенская, Наталья Грекова и Варя Климович-Топер (РГАЛИ, фотография из «Альбома с фотоснимками учеников школы Званцевой». Ф. 2080. Оп. 1. Д. 109)

Более поздняя фотография Максимилиана и Клары сделана в Мюнхене во время каникул (рис. 13).

А фотография двух старших сестер Магды, Эрны и Адель, в шляпах с садом искусственных цветов, была снята в Ницце (рис. 14).

Как и все ее сестры и братья, Магда училась в Училище Святой Анны (Анненшуле), основанном в 1736 году для детей из немецких семей, проживающих в Санкт-Петербурге. К концу XIX века в состав этого учебного заведения входили мужская и женская гимназии, реальное училище, начальная и подготовительная школы, а также сиротский дом. Магда училась в гимназии в момент ее наивысшего расцвета и окончила ее в 1906 году, успешно сдав экзамены по русской литературе, немецкому, французскому и английскому языкам, истории, географии, математике, физике, естественной истории, пению и стенографии. Она получила серебряную медаль, которая давала право служить гувернанткой и преподавать в прогимназиях без дальнейшего экзамена.

Как и многие молодые женщины их поколения и их круга, старшие сестры Магды не думали о призвании или профессии. Они вышли замуж вскоре после окончания гимназии, хотя старшая сестра, Элеонора, была талантливой певицей и продолжала брать уроки пения некоторое время после своего замужества. А следующая сестра, Эрна, как и Магда, получила диплом гувернантки и учительницы прогимназии, но воспользовалась им только по нужде в 1930-е годы. Третья сестра, Адель, вместе со своим мужем из Пруссии открыла училище иностранных языков в Лозанне, но неизвестно, преподавала ли она сама там.

Магда, младшая из сестер, оказалась наиболее независимой. Социальные нормы менялись, все больше женщин приобретали профессии (особенно в области образования и медицины), а Санкт-Петербург давал возможность для профессионального выбора. Магда не собиралась останавливаться на полученном в гимназии образовании. Надо было только избрать путь. Она могла стать переводчиком с немецкого, французского, английского и даже итальянского языков. Была квалифицированным стенографистом. Увлекалась историей и даже подала прошение на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета (гимназический диплом позволял ей записаться в качестве вольнослушательницы). Но самым большим увлечением Магды было искусство. Она начала посещать занятия по живописи в Обществе взаимного вспомоществования русских художников еще до окончания экзаменов в гимназии. Там она встретила других начинающих художников, и некоторые из них стали ее ближайшими друзьями: Юлия Оболенская, Наталья Грекова и Варя Климович-Топер («наш квартет», как называли себя девушки) (рис. 15). Все четверо вскоре стали ученицами великого художника и педагога Льва Бакста.

Весна 1906 года, Магде – семнадцать лет. Ее юность пришлась на время появления новых художественных форм в литературе, искусстве, театре, балете и музыке; на время социального брожения, политической нестабильности и меняющихся социальных норм, вкусов и даже моды в одежде и прическах. Такая обстановка давала надежду и звала испробовать свои силы.

Глава 3

Школа и учитель[17]

Весна двадцатого века застает нас во время полной распутицы направлений в живописи. Многое оттаяло под горячими лучами; многое разрушилось. Нагретый воздух туманен и кишит новыми существами, с блестящими, хрупкими крылышками. Быть может, им суждено жить всего лишь один день… Новые направления, новые школы растут с неимоверною быстротою.

Лев Бакст

В начале XX века в художественных школах Санкт-Петербурга господствовала консервативная методика преподавания, применяемая в Императорской академии художеств. Выставки работ учеников петербургских школ, по словам видного художественного критика Александра Ростиславова, производили «странное впечатление. Представьте себе художественную школу, в работах учеников которой менее всего сказывается именно истинная, оригинальная художественность». После посещения выставки в музее Училища барона Штиглица критик писал: «Странно выносить с выставки художественной школы впечатление, что истинная цель школы не художество, а почтенные качества: усидчивости, трудолюбия и аккуратности»[18].

Передвижники, покинувшие Академию в 1860-х годах в знак протеста против ее консерватизма, уже не могли предложить ничего нового, а некоторые из них вернулись в Академию и учили по старинке.

Позже, в 1926 году, подруга Магды, художница Юлия Оболенская, так описывала художественное образование в Санкт-Петербурге в первое десятилетие двадцатого века:

В это время Академия художеств уже не пользовалась никаким авторитетом, и преподаватели, сами академисты, отговаривали учеников от поступления в Академию. В свое преподавание они вносили ту же бессистемность, какую сами получили из Академии: оно сводилось к указанию отдельных ошибок в рисунке, а в живописи – к отдельным маленьким рецептам, различным у каждого преподавателя…. Молодежь бродила впотьмах, приходила в отчаянье, пыталась переменить школу[19].

Такова была ситуация в Обществе взаимного вспомоществования русских художников, где Магда и Юлия начали заниматься в 1906 году после окончания гимназии. Как отмечает Юлия в своих мемуарах, некоторые учителя были лучше других, и поэтому группа студентов (в том числе Юлия, Магда, Наталья Грекова и другие) обратились к администрации с просьбой дать им возможность заниматься только у этих учителей. Администрация отказалась. В знак протеста Магда и ее друзья-единомышленники решили в конце весеннего семестра 1907 года оставить Общество и пригласить одного из лучших учителей, Дмитрия Кардовского[20], вести занятия, которые молодые художники взялись финансировать сами. Они назвали будущую мастерскую «Новая школа», арендовали помещение и планировали начать занятия осенью после окончания каникул.

Но когда наступила осень, ремонт нанятого помещения еще не был завершен, и поэтому открытие «Новой школы» задерживалось. Магда и несколько ее товарищей, в том числе