— Вы говорите о Михаиле Прохорове? — уточнил Дронго. —По-моему, все понимали, что это провокация. Он, конечно, далеко не ангел,вернее, вообще не ангел. Конечно, привлекал к себе внимание своими загулами иогромными толпами топ-моделей, которые за ним ходили повсюду, но это было еголичное дело. Он привозил женщин на свои деньги, а не воровал их у французов, итем более смешно подумать, что он пытался на этом заработать. Французы устроилисознательную провокацию, а Прохоров просто оказался удобной мишенью.

— Английские газеты уже заранее вынесли свой приговор. Онисчитают Виктора растлителем, развратником, бабником, морально разложившимсятипом. В одной из газет я даже прочел, что он устраивал свои дикие оргии наглазах у своей матери и малолетних детей. Но это абсолютная ложь. У него вообщенет детей. А моя мать никогда бы без разрешения не въехала в его спальню.

— Англичане живут в своей стране, — напомнил Дронго, — или вданном случае даже более консервативные шотландцы. Им не нравится, что появилсянеизвестно откуда взявшийся российский олигарх или братья-олигархи, которыекупили старый замок, отремонтировали его и теперь привозят на семейныйпраздник, каким, в сущности, и является Рождество, своих женщин. Им ненравится, что вы вообще появляетесь там и шумно отмечаете все праздники. И я ихпонимаю. В чужой монастырь нельзя лезть со своим уставом.

— Мы вообще не шумели, — возразил Дегтярев, — а среди насбыли не только русские. Злата Толгурова была по отцу кабардинка, моя жена —латышка, мама — наполовину украинка, наша сиделка — молдаванка, наш садовник —финн, а друг нашей Вали — узбек. Но они этого не понимают, как и мы, когдачасто называем всех, прибывших из Великобритании, англичанами, хотя их этоочень обижает. Они четко разделяют англичан, ирландцев, валлийцев, шотландцев.А мы нет. Но и они, в свою очередь, до сих пор называют нас всех русскими. И нетолько украинцев или белорусов, но даже узбеков и латышей. Мы для них все наодно лицо.

— Именно поэтому нужно вести себя так, чтобы они не считалинас варварами, — резонно заметил Дронго, — в конце концов, это мы ездим к ним,а не они к нам.

— Вы беретесь за это дело? — спросил Игорь.

— Да. Но мне нужно будет встретиться и с вашим знакомымХалдаровым, который находится сейчас в Москве. Как я понял, он был единственныммужчиной в доме. Ведь ваш садовник был на улице?

— Это он так говорит. Может, он был и в доме, мы не знаемточно. Такая была неразбериха. Но вы правы. Кроме меня и Нурали, других мужчинв доме не было. Между прочим, полицейские взяли и наши отпечатки пальцев, чтобысравнить с теми, которые были на оружии. Хорошо, что мы не трогали этогопистолета. И самое важное: их экспертиза легко доказала, что стреляли именно изэтого оружия, которое нашли в снегу. И на нем были отпечатки пальцев Виктора.

— А сугроб, где нашли оружие, находился под окнами егокабинета? — уточнил Дронго.

— Нет, — ответил Дегтярев, — совсем в другой стороне. Совсемв другой. Что тоже удивительно. Как могло оружие попасть туда, ума не приложу.Возможно, убийца выбросил его в окно. Но в другое окно, явно не из кабинета.Иначе он был бы чемпионом мира по выбрасыванию пистолетов.

— Теперь обговорим условия нашего контракта. Если я начинаюрасследование, то вы мне не мешаете. Я не остановлюсь до тех пор, пока будетхоть малейшая возможность найти что-то новое. И вы не имеете права меняостанавливать, даже если результаты расследования покажутся вам неприемлемыми.А насчет гонорара — я думаю, мы зафиксируем все в нашем договоре. У меня толькопоследний вопрос к вам. Почему вы все время иронично рассуждаете о том, что васназывают олигархами. Насколько я понял, вы очень богатый человек.

— По сравнению со среднестатистическим гражданином,возможно, — согласился Игорь, — оборот нашей компании уже сейчас около стамиллионов долларов. У меня есть квартира в Лондоне и замок в Шотландии. Правда,там владельцев до сих пор двое — я и мой брат. Но в нашей системе координатолигарх — это человек, у которого есть миллиарды долларов, который покупаетяхты, вертолеты, поместья и летает на собственном самолете. Мне еще оченьдалеко до таких господ.

— Но вы стараетесь…

— Я стараюсь, — согласился Дегтярев, — и делаю все, чтобы нашепроизводство развивалось как можно успешнее. Я не украл эти деньги, не присвоилрезультат чужого труда, не получил их, пользуясь близостью к семье Президентаили проплачивая взятки нашим чиновникам. Я все честно заработал, начиная снуля. И поэтому мне так обидно, когда нас называют олигархами и сравнивают сдругими. Мы совсем не такие.

— Но ваш младший брат вел себя как типичный олигарх, —напомнил Дронго.

— Да, — согласился Игорь, — и видимо, это не понравилоському-то там, наверху. Я имею в виду не наш политический Олимп, а гораздо выше.Там, на небесах, решили, что Виктор несколько зарвался. И задумали наказать еготаким образом. Я уверен, что, если смогу вытащить брата, он выйдет оттудасовсем другим человеком. Переродившимся и все осознавшим. Я абсолютно в этомуверен. Такие потрясения не проходят даром.

— Прекрасно, — сказал Дронго, — в таком случае нам остаетсятолько вытащить его оттуда.

Нурали Халдаров был одним из наиболее известных московскихбизнесменов, работающих в сфере гостиничного бизнеса. Ему было тридцать девятьлет, и для московской светской тусовки он считался завидным женихом. Впрочем,таковым он считался и в Ташкенте, и в Лондоне. Но сам Халдаров, похоже, нестремился прочно связать себя узами брака с какой-нибудь из своих знакомых,предпочитая холостяцкий образ жизни. При этом он слыл одним из тех известныхплейбоев, список побед которых вызывал если не уважение, то удивление.

Его состояние оценивалось более чем в пятьдесят миллионовдолларов. Он начал с работы обычным сотрудником «Внешэкономбанка». В началедевяностых перешел на работу в созданный «Мост-банк», который и определил егодальнейшую судьбу. Тогда этот банк, созданный Владимиром Гусинским, стал однимиз символов нового времени. Вместе с каналом НТВ империя нового олигархаказалась незыблемой и прочной. Даже государственные предприятия держали своиденьги в частных коммерческих банках, что в любой другой стране было бы простонемыслимо. К тому же «Мост-банк» пользовался поддержкой московских властей ипоэтому стремительно набирал обороты. В конце девяносто четвертого возникпервый конфликт, когда всесильная служба охраны прежнего Президента пошла наоткрытое противостояние с олигархом и его структурами. Олигарх тогда проиграл,даже на какое-то время ему пришлось покинуть страну, но банк продолжалработать, а канал, ставший лучшим на российским телевидении, очень умелоразоблачал всех явных и тайных врагов банка.

В девяносто шестом судьба власти висела на волоске. Олигархипомогли прежнему Президенту почти чудом удержаться у власти. Казалось, чтоотношения выправлены раз и навсегда, все «приближенные» олигархи сказочнообогатились, став мультимиллионерами и миллиардерами. Но в конце девяностыхснова начались проблемы, на этот раз более глобального характера. Августовскийдефолт разорил миллионы людей, только начавших верить в частную экономику иновые отношения. К этому времени осторожный Халдаров уже оставил «Мост-банк»,где он успел стать миллионером, и перешел на работу в другой, не менееизвестный банк. Это был «Альфа-банк», который сумел не только выстоять вавгустовские дни, но и расплатиться со своими вкладчиками. Потом долго и упорноходили слухи, что некоторые банковские структуры заранее знали об объявлениидефолта. В этих условиях из воздуха можно было сделать миллиардные состояния.Достаточно было купить на все имеющиеся рубли доллары и подождать несколькодней. При строгом валютном «коридоре» в шесть рублей доллар стоил очень дешево.Когда через несколько дней объявили о дефолте, он подорожал ровно в четыре разаи стоил уже двадцать четыре рубля. На разнице можно было сделать состояние.Халдаров был одним из тех, кто сделал это состояние.