перезвонит или хотя бы пришлёт сообщение. Но моё невероятное допущение не оправдалось, он не перезвонил. А когда я набрал его номер снова, абонент был уже не доступен. Придётся пилить на точку. Да ещё морали от Шкета выслушивать. Да пошёл он со своими моралями куда подальше! Вот расскажу ему, как меня пожопили, а потом отвалю от дел. Это ж надо, до сего дня не думал я, что может быть так страшно. Такого у нас ещё не бывало. Доходило пару раз до ментов, но чтоб бандюки какие-то… Нет уж, увольте. С ментами проще. Обшмонали — пустой, блин, предъяв никаких. Внешность обманчива. Терпила уже через пять минут понимает, что облажался, и вот она — свобода! А этим придуркам по фигу, что у тебя ничего нет. Они в суд подавать не будут. Прав был тот громила: повезло мне, что главный их принял меня за мудака, ботаника, который просто зашёл в дом быта батарейку поменять в своих часах. Всё-таки нехорошие у меня предчувствия. Да пошло оно всё! Слиняю по-рыхлому, и всё. Главное, я ничего никому не должен. Решено — хватит с меня приключений.

07/Шкет

Прошло уже около получаса, я почти задремал на своём каштане, но, на моё счастье, к вечеру от реки потянуло зябкой сыростью, так что от долгого сидения на месте меня пробрал озноб, и было уже не до сна. Стало понятно, что Лысый не придёт. Это меня просто потрясло. Я не знал, что предположить на этот счёт, но зато знал, что Бес теперь из меня душу вынет. Мой наблюдательный пункт можно было смело покинуть, и я полез вниз по стволу. Спускаться всегда трудней, в этом я убеждался не раз, но в данный момент меня это не особо заботило. Поцарапав весь живот о кору каштана из-за предательски задравшейся одежды, я более-менее удачно спустился на землю и поплёлся к чёрному ходу. Я всё вспоминал звонок Лысого, на который я не ответил. Что он хотел мне сообщить? Увы, ответа я не знал.

Перед тем как вернуться в дом к Бесу, я решил привести себя в порядок. Слегка вспотевшее тело колола попавшая за шиворот кора, которая мелкой трухой елозила под одеждой и впивалась в тело на поясе неплотно застёгнутых брюк. Как только брюки были расстёгнуты, мусор тут же переместился ниже, пришлось, удерживая штаны на коленках, отряхивать трусы. Но и после всех этих процедур я себя чувствовал некомфортно. Царапины на животе щипало, и они жутко чесались, да и в кедах, которые я поленился снимать, было полно всякого мусора. Махнув рукой на эти досадные, но вполне терпимые мелочи, я направился к Бесу.

Едва я, пройдя через все прибамбасы сторожевой системы, переступил через порог, Бес насел на меня с расспросами:

— Куда ты, к свиньям, делся? Может, своего корешка искал, а? — допытывался он. И, не получив ответа, хотя его вряд ли ожидал, продолжил допрос.

— Скажи мне, ты и сейчас уверен, что Лысого повязали менты? Молчишь? Значит, уверенности поубавилось. — Я невнятно пожал плечами, действительно не зная, что предположить. А Бес продолжил посвящать меня в хитросплетения своих мыслей, рассиживая в своём кресле-качалке.

— Если тебя интересуют мои соображения — а пока я сидел на бережке, я предполагал разное, — то выходит дело, что Лысый одно из двух: либо испугался кого-то до ужаса, либо попал в крутой переплёт. И в том, и в другом случае нам совсем небезопасно продолжать свою деятельность. Так что я, по крайней мере, сверну точку и залягу на дно. — Бес сделал, наконец, передышку, и я тут же вставил свои пять копеек в разговор.

— Мне уже всё понятно, давай переведём разговор на деньги, и поконкретней.

— Очень уместное замечание, надо сказать. О деньгах, которые мне ты должен? — Он хищно улыбнулся и в упор поглядел на меня. — Я так понял, именно о них ты хотел со мной поговорить, поконкретней? — Последнее слово он выделил особо интонацией. Я не сразу понял, куда он клонит. Одно мне было понятно — хорошего ничего не светит. Но я не успел высказаться по этому поводу, ноутбук издал мелодичный звонок и крышку стола осветил монитор, на экране вырисовывался человек, глядящий прямо в камеру. Это был Дрозд — самый старший из нас, ему было двадцать лет, хотя внешне и не скажешь. Худощавый с виду, он был весьма крепок телом, очень гибкий и юркий, вдобавок ещё умён и агрессивен. Нет, он не бросался ни на кого с кулаками, даже голоса не повышал, но находиться в его обществе было неприятно. Казалось, он имеет на всё своё мнение и доказывать никому ничего не будет, но и от своего не отступится. Неприятный тип, короче говоря. Лично у меня сложилось мнение, что он Беса хочет подловить на «понятиях». Потому что каждый раз, когда мы пересекались, он вставлял это своё: «…я только за то, чтобы по понятиям всё было».

— Сколь ни грустно, но продолжим мы с тобой этот разговор после сходки. Я всех собрал, чтобы объявить то, что я сказал тебе минутой раньше. — Он щёлкнул каким-то тумблером под крышкой стола и снова откинулся в кресле поудобнее. Через некоторое время в коридор зашли сразу несколько человек. Все наши ребята: Штырь, Факер, Билл, Джокер и вышеупомянутый Дрозд. Бес всех поприветствовал, не вставая с кресла.

— Располагайтесь, ребята, не толпитесь. Разговор у нас с вами будет недолгий. Сначала я вам всё объясню, а потом вы зададите свои вопросы, если что непонятно будет. — Он оглядел внимательно всех и, видя, что никто базар не подымает, продолжил: — Значит так, господа воры, тунеядцы, алкоголики. Меня не сегодня-завтра попалят, и вас всех заодно, если не заляжем на дно. Лично я после нашей сходки точку закрываю и никому сюда соваться не советую. Заметут.

Бес на мгновение умолк, но никто не попробовал начать разговор. Вся разношёрстная толпа, сплочённо и выжидающе молчала, покашливая в кулак, поковыривая в носу и переваривая полученную информацию.

— Надеюсь, каждый помнит, как он сюда попал? Я выкупил ваши бараньи головы у ментов, а заявы в личных делах остались. Пока шли откаты, дела придерживались.

— И что, теперь, когда ты свалишь, нам всем предложат посидеть, отдохнуть в местах не столь отдалённых? — не выдержал Факер. Его красная рожа запылала ещё ярче.

— Если ты заткнёшься, я продолжу. Так вот, никто вам такую чушь предлагать не станет, поскольку… — Бес выдержал драматическую паузу и продолжил более торжественно: —