— Но мне не нужно все это, — уже совсем уверенно и спокойно отвечала Карина. — Мне нужна всего лишь свобода. Я хочу принадлежать себе самой. Больше всего на свете я хочу жить одна.

— А вот и сюрприз для тебя, правда ведь, бабуля? — вступил в разговор Гарлэнд Холт. — И даже ты, со своим знаменитым острым языком, не найдешь, что на это сказать. Что, разве не так?

— Пожалуй, ты прав, — задумчиво ответила старя леди. — Но ничего, на досуге я постараюсь придумать достойный аргумент для продолжения дискуссии.

— Ну, мы лучше отправимся вниз, обедать, — снова ласково рассмеялся Гарлэнд Холт, — пока ты еще не успела ничего сочинить. Пойдемте, мисс Бёрк. Боюсь, что вам придется потерпеть присутствие за обеденным столом нескольких людей. По крайней мере сегодня.

«Он насмехается надо мной. Я вела себя, как последняя дурочка, — подумала она. — Зачем мне понадобилось вдруг открывать свои истинные мысли и чувства? Разве этим людям не все равно, к чему я стремлюсь, о чем мечтаю и чего опасаюсь в жизни? Всего лишь несколько обычных, банальных фраз — ничего не значащих отговорок — сослужили бы куда лучшую службу. А сейчас у меня такое ощущение, словно я отдала свое сердце на поругание совершенно случайным людям».

Выйдя из бабушкиной комнаты, ни Карина, ни мистер Холт не произнесли и слова. Они молча шли рядом по длинному коридору до самой лестничной площадки. И здесь Гарлэнд совершенно неожиданно улыбнулся.

— Так какое же вы составили себе мнение о моей бабушке? — Вопрос прозвучал искренне, словно этому гордому, дерзкому человеку действительно казалось важным ее отношение к удивительной старухе.

— Не знаю, что и думать, — пробормотала в ответ Карина.

— Ей восемьдесят лет. И, на мой взгляд, она просто великолепна, восхитительна! Это самая сильная и независимая личность из всех, кого я встречал в жизни. А ум у нее и сейчас остер словно бритва. Я куда больше ценю ее похвалу, чем все славословия газет и преклонение коллег.

— Наверное, она немало помогла вам в достижении успеха, в карьере? — осторожно поинтересовалась девушка.

— Куда больше, чем кто бы то ни было другой, — быстро, не задумываясь, ответил мистер Холт. — Больше того, справедливо будет сказать, что только она одна по-настоящему мне и помогла. Все мои достижения — это ее несомненная заслуга.

Когда Гарлэнд говорил о своей бабушке, он становился совсем другим человеком: спокойным и добрым. Пока девушка раздумывала об этом, оба уже оказались в холле. К Гарлэнду подошел дворецкий, и Карина в одиночестве направилась сквозь открытую дверь в гостиную.

Феликс стоял у камина рядом с леди Холт. Он нежно держал хозяйку за обе руки, а та самозабвенно смеялась какой-то его шутке.

— Ах, а вот и моя маленькая кузина! — воскликнул Феликс. — А я-то уже начал бояться, что она выпрыгнула из окна и убежала! Убежала в очередной раз!

— Я не осмелюсь предпринять столь ответственный шаг, не поставив тебя в известность, — парировала Карина, — ведь это именно ты оказался настолько добр, что помог мне сделать это в первый раз!

— Не приходится сомневаться: из Феликса получилась бы превосходная нянька, — заметила леди Холт. В голосе ее нетрудно было заметить нотку раздражения. — Я бы на вашем месте придержала его при себе: пусть возит колясочку до тех пор, пока вы не научитесь ходить самостоятельно.

— Жюли, ты просто безжалостна ко мне! — почти обиженно воскликнул Феликс.

Дама немедленно, без боя, капитулировала.

— Прости же Феликс! Я веду себя нетактично? В таком случае постараюсь впредь быть ласковой и милой — даже несмотря на то, что один лишь взгляд на это ясноглазое дитя заставляет меня ощущать приближение приступа депрессии.

— Ты удивительно, даже чересчур скромна, Жюли, — негромко проворковал Феликс.

В этот момент в гостиную вошел Гарлэнд Холт.

— Обед нас ждет, — громко объявил он от самых дверей.

* * *

Неторопливо, в торжественном молчании, все расселись вокруг стола. Обстановка показалась Карине слишком напыщенной и неоправданно торжественной. Сам стол с массой серебра — канделябрами, вазами с орхидеями, блюдами фруктов — казался почти бесконечным для такой маленькой компании.

То добродушие, которое Гарлэнд проявил совсем недавно, в комнате бабушки, казалось, моментально испарилось, едва лишь он оказался в обществе собственной матери. Он словно застыл: ни в каких разговорах не участвовал, на вопросы отвечал односложно, как будто целиком и полностью сконцентрировавшись на процессе еды.

Леди Холт беседовала исключительно с Феликсом. А тот охотно поддерживал любую тему, рассуждая, как показалось Карине, остроумно и даже очаровательно, ни в малейшей степени не навязывая никому своей точки зрения. Однако очень скоро выяснилось, что Гарлэнд Холт думал совсем иначе. Если хозяин и бросал на гостя быстрый взгляд, то он явно говорил о неодобрении. А каждая из немногих коротких реплик, несомненно, выражала и несогласие с мнением друга леди Холт, и отрицательное отношение к нему самому.

Как же кузен Феликс не боится появляться в этом доме, не переставала удивляться Карина, ведь его здесь с трудом терпят. Не может же он быть настолько толстокожим, чтобы не понимать, как не любит его хозяин, Гарлэнд Холт.

Карина, наблюдая за общением леди Холт и Феликса, никак не могла избавиться о чувства неловкости.

— Завтра ожидается большая компания гостей, — объявила Жюли Холт. — Должен появиться Бернстайн — ты же помнишь, это крупный арт-дилер из Нью-Йорка.

— Ах, моя дорогая! Так зачем же здесь мы, если ожидаются важные гости? — встрепенулся Феликс. — Получается, что мы с Кариной здесь совсем лишние!

— Ну что ты! Разумеется, нет! — воскликнула хозяйка. — Ты же и сам прекрасно знаешь, Феликс, что этот приезд я организовала специально ради тебя. Ты же хотел познакомиться с Бернстайном! Вот он и приезжает, И везет с собой жену, надо признаться, достаточно скучную особу. Мне говорили, что она — невероятная зануда. Но я поступила предусмотрительно: пригласила еще и целую кучу друзей. Так что, во всяком случае, она не сможет здесь развернуться в полную силу — просто-напросто затеряется в толпе! Ну и нам не придется особенно с ней возиться.

— Ну, если ты считаешь, что я здесь нужен… — начал Феликс, и Карина тут же ясно поняла, что он ни на минуту не сомневался в том, что останется.

«Необходимо каким-то образом остаться с кузеном наедине, — твердо сказала себе девушка. — Я должна сказать ему, что намерена уехать — даже в том случае, если он сам и останется. Так неловко, так неприятно чувствовать себя нежеланной гостьей, понимать, что ты здесь совсем лишняя».

Девушка погрузилась в свои безрадостные мысли, отстраненно слушая, как Жюли Холт оживленно разглагольствует на всяческие темы. А потом все встали из-за стола и вышли из столовой. Мужчины последовали за дамами, поскольку Гарлэнд Холт не терпящим возражения тоном заявил, что он не пьет портвейн, а если Феликс хочет, то пусть сидит с рюмкой в одиночестве.