– Очень! Это огромные ценности.

– С ценностью все понятно. Археологические находки всегда ценны. Я имею в виду, каков их объем? В коробку из-под обуви они поместятся?

Ангелина задумалась.

– Разве что от зимних сапог, – произнесла она. – Да и то не целиком. Статуи довольно растопыристые.

– Какие?

– Ну, женщина обнимает мужчину и при этом держит в руках что-то вроде светильника. А у мужчины, который тоже ее обнимает, меч и колчан со стрелами за спиной. Вот они и растопыриваются.

– Значит, находку мог вполне унести один человек?

– Запросто, – подтвердила Гелка. – Статуи внутри полые, не тяжелые. Так что вполне мог.

– Отлично. Думаю, если один человек смог унести, то мы с Инной вдвоем сможем вернуть их назад. Жди меня тут!

С этими словами Мариша повернулась и пошла обратно в кабинет следователя. Нельзя сказать, чтобы он ей сильно обрадовался. Но все же вежливо выслушал. И так же вежливо заявил:

– Нам случайные помощники со стороны не нужны.

– Но мы с коллегой…

– Я вам уже все сказал!

И что теперь делать? Послать Инку, чтобы та попыталась воздействовать на следователя своими чарами, коли уж Маришины не берут? Но физиономия следователя была до того противно-добропорядочной, что Мариша не стала с ним даже связываться. Поэтому она прямым ходом направилась к тому месту, где курили те двое ученых, которых прежде допрашивали у следователя и которые уже успели выйти из его кабинета. Они оказались куда более разговорчивыми. Правда, чтобы войти к ним в доверие окончательно, Марише пришлось выкурить с ними какую-то мерзкую сигаретину.

Она уже давно отучилась от этой вредной привычки. И уж совершенно точно, когда даже курила, то не пробовала такой дряни. Внутренне содрогаясь, Мариша тянула в себя едкий дым. Чего только не сделаешь, если это нужно для дела!

Ученые оказались не такими уж и учеными. Рядовые сотрудники музея. Звали их Василий и Степан. Оба невзрачные и такие тщедушные, что Мариша возвышалась над ними, словно монумент Родины-матери на Мамаевом кургане.

– Что и делать теперь, не знаю, – вздыхал Степан, сухощавый блондинчик.

Впрочем, блондином его можно было назвать только условно. Так как, несмотря на молодость, на голове у него сохранилось очень небольшое количество волос. Да и те были подстрижены под «единичку».

– И не говори! Вот влипли так уж влипли!

– И главное, когда мы пришли, все было в порядке!

– Да кто же нам теперь поверит!

– И когда уходили, сейф был заперт!

– Это мы с тобой знаем, а у следователя другое мнение на этот счет.

Постепенно Мариша разобралась в ситуации. Оба научных сотрудника, да и все в отделе, были взбудоражены находкой Волкова. Перед ними открывались огромные перспективы, нехилые дотации государства и прочие приятности вроде премии и тринадцатой зарплаты в конце года.

Но чтобы получить все это, нужно было еще хорошенько потрудиться.

– Волков свою часть работы сделал на «отлично». А нам еще только предстояло засветиться. Находки нужно было тщательно классифицировать, перевести надписи и занести все данные в архив.

Вот этим и собирались заняться Степан и Василий. Работа была срочная, и они решили поработать сверхурочно.

– Погодите-ка, – перебила их Мариша. – Вы что же, не уходили из музея?

Ее недоумение было понятно. Ведь Ангелина сказала, что сигнализация была отключена кем-то из сотрудников. Около полуночи.

– Уходили, – кивнул Степа. – В том-то и дело, что мы с Васей сходили домой, перекусили и вернулись назад. Живем-то почти рядом.

– Ну, вернулись вы. И что?

– Ничего.

– Поработали до полуночи или чуть позже. Потом домашние начали приставать, чего не идем домой. И мы ушли.

– Вдвоем?

– Да. Вместе и вышли.

Но отвечая, на какое-то время мужчины замялись. Мариша покосилась на них с большим подозрением. В создавшейся ситуации ей все казалось подозрительным. И она решила: во что бы то ни стало нужно поговорить с тем сторожем, который дежурил этой ночью в музее.

Сторожа в музее не оказалось. Оно и понятно, переволновался старичок. Такое громкое ограбление, а он его проспал. Стыд и позор! Наверное, слег дома и лежит. Переживает.

– Наверное, со стыда готов сгореть, – волновалась за сторожа Инна. – Как бы в больницу не угодил от такого расстройства.

Сторож открыл подругам дверь самолично. На больного он похож не был. На страдающего тоже. Изо рта у него свешивался толстый кусок ветчины. А свои жирные руки он вытирал о домашнюю майку, засаленную до такой степени, что ее саму вполне можно было мазать на бутерброд.

Был он грузный и еще совсем не старый. И ветчину лопал явно не по причине расстройства, а просто чтобы набить свое брюхо.

Выслушав подруг, он насупился и угрюмо буркнул:

– Ну и чё? Меня в краже обвинить хотите? Так, что ли?

– Нет.

– Тогда чего приперлись?

– Поговорить.

– Поговорить! – фыркнул сторож. – С утра никакого покою нету. Черепки какие-то глиняные украли! Подумаешь, дело какое. Сначала одни менты примчались. За ними другие. Домой ушел, думал, тут от вас отдохну. Как бы не так! И дома достали!

Видимо, сторож считал, что кража научных экспонатов, имеющих к тому же огромную ценность, к нему лично отношения не имеет. Но все же он провел подруг на порядком захламленную кухню. И указал на две табуретки.

– Не очень чисто. Уж не взыщите. Без хозяйки живу.

– А где она?

– Померла. Да она уже все равно старая была, – махнул мужик рукой в ответ на участливые расспросы подруг. – Старше меня на целых полгода. Да еще и сварливая. В прошлом месяце ее бог прибрал, а меня освободил.

И обведя взглядом кухню, сторож озабоченно произнес:

– Ее-то прибрал, а вот у меня теперь в доме убираться некому. И пока сорок дней не пройдет, другую бабу в дом не приведешь. Перед людями неудобно.

Сторож подругам решительно не понравился. Ну, не везет им сегодня с мужиками. То хам, то вместо сердца булыжник, то задохлик, то вообще черт знает что такое. Катастрофа! Один Волков – и видный, и при делах. Неудивительно, что Ангелина так за него держится.

– Так вот, – устроившись на единственном стуле, который он и не подумал предложить подругам, произнес сторож. – К краже я никакого отношения не имею. Нечего меня и спрашивать!

– Но как же так? Вы же должны были смотреть за сохранностью экспонатов в музее.

Эти слова неожиданно очень возмутили старика.