Мне даже казалось, что пятно где-то под кожей. Но разве такое бывает?

— Вот. — Показала я пальцем.

Она посмотрела на себя и подняла на меня голову:

— У меня там рак.

— Что? — Переспросила я, потому что, мне показалось, я услышала неправильно.

— Рак груди.

— Не поняла.

— Пятна нет. Но там, где ты показываешь — опухоль.

— Да? Извини, пожалуйста.

Я полежала немного, и вдруг до меня дошло, что у меня ведь тоже такое пятно. И я лежу с ней в одной палате. В одном отделении.

Тогда я пригляделась к больным в палате. Они все светились такими черными пятнами. Я спросила у соседки по койке, видит ли она эти пятна, надеясь, что это просто дурацкое совпадение, но она сказала, что ничего не видит.

Одним словом, у меня нашли злокачественную опухоль клеток мозга. Она разрасталась необычайно быстро, несвойственно ей. Боли в голове и видения были, скорее всего, результатом ее быстрого прогрессирования. И мне сказали, что не далек час моей кончины.

Я не буду уделять много места, описывая насколько плохо мне было в те два месяца, которые я лечилась и одновременно гробила себя. Все равно это не понять тому, кто не сталкивался лицом к лицу со смертью. Я постоянно находилась в страхе. Я прогнала Виталия и плохо обращалась с дядей Женей. Я ходила по улицам, и меня обгоняли люди, усыпанные черными пятнышками и пятнами. Я могла видеть, кто чем болен. Я могла судить, здоров человек или нет. Я видела их всех. Как будто насквозь. На место видений пришли эти пятна. Черные и посветлее. Я медленно умирала. Боли в голове становились все сильнее и невыносимее. Иногда хотелось избавиться от головы. Ничего не помогало. Это была не хандра, не сплин. Это была паника.

Я больше не ездила к деду Грише. Я забыла о нем. Черт возьми, мне хотелось отдать все за свою жизнь, и его, и деньги, и фирму — все, чтобы только еще пожить. Насколько реально я представила себе смерть. И если бы тогда явился Сатана, я бы отдала ему свою душу.

Два месяца я провела в истерике. У меня не осталось больше нервов. Я поступала эгоистично. Я думала, что плохо только мне.

Я не знаю, что вывело меня из этого состояния. Может быть, я посмотрела на все по-другому, когда однажды скончалась та девушка, уже успевшая мне стать подругой, — та самая соседка по палате. Это произошло через два месяца после нашего знакомства. Она стоически перенесла последние боли, не издала даже звука, только глубоко выдохнула. И все. Так сильна она была внутренне! И своей силой, может быть, заразила меня…

Тогда я заперлась в своей комнате и, упав на коленки, попросила Бога простить меня и дать мне немного времени.

Что-то внутри говорило, что он меня слышит. И я почувствовала, что он внял моей молитве. Я не знала, как мне помочь людям с моим даром, но точно поняла, что именно это имел в виду тот самый ангел. ОН уже тогда все предвидел. Уже тогда ОН знал, что я поверю в Него.

Набравшись сил, я выбежала из дома и поехала в магазин, где как прежде накупила всего-всего и побольше! Я вновь почувствовала радость оттого, что возвратилась! Схватила пакеты и позвонила в знакомую дверь.

Ее открыла незнакомая женщина, чуть полная, с ребенком на руках. Он потянулся ко мне. Она спросила:

— Вам кого?

Я чуть заглянула внутрь.

— Я социальный работник. Мне нужен деда Гриша.

— А его нет.

— А где он?

— Его больше нет. Он умер.

— Как?!?

Она покачала ребенка и вытерла ему слюни.

— Сердце.

— Давно?

— Месяц назад. А вы Кристина?

— Да.

— Он звонил в вашу организацию. Хотел вас найти. Будто чувствовал свою кончину. Да как же найдешь по одному имени.

Я повернулась и вышла. Она стала закрывать дверь, но я спросила:

— А где он похоронен?

Она указала мне точное место.

Я повернулась и ушла.

В тот день я поехала на его могилу. Там под могильной плитой чувствовалось, что он рад мне. Я вынула пакеты и положила их вместо цветов:

— Прости меня, я была так эгоистична! Отец, слышишь, ты всегда звал меня дочкой, позволь, я назову тебя отцом. В последний раз. Я не уберегла тебя! Я должна была помнить о тебе. Я прошу прощения. Это моя вина! Это не сердце, это — я. Я — причина твоей смерти. Я никогда не прощу себя.

Яблоки вывалились из пакетов и раскатились по сторонам. Сзади меня окрикнул сторож:

— Женщина, нельзя сорить. Уберите яблоки.

Я ответила:

— Это не яблоки. Это мои грехи.

Он молча ушел, а я уткнулась лицом в землю и отключилась.

Потом был месяц. Месяц, который я пыталась помочь людям. Они приходили ко мне, и я говорила им, где вижу черные пятнышки. Где зарождается у них болезнь.

Я попросила прощения у всех, кто когда-либо был со мной рядом. Виталя вновь был со мной, дядя Женя тоже.

Начало октября. Меня не стало. Я ушла к своим родителям, дедушке Грише, подруге. К тем, кто меня любил.