Задняя дверь хлопнула, закрываясь, словно насмешливо хмыкнула. Ну да, Лиза же всё равно осталась не одна. Короткий мрачноватый взгляд опять оказался слишком проницательным, а когда они вдвоём вошли в подъезд, она вообще почувствовала себя неуютно.

Хотя – ничего же особенного, Крайнов ведь тоже обычный человек, пусть и не слишком привлекательный. Но ведь ей он до сих пор ничего плохого не сделал и вряд ли собирался. Тогда почему она так на него реагировала? Всё равно неосознанно ждала неприятностей?

Лиза с трудом сдержала желание свернуть на лестницу, когда он направился к лифту, но в мыслях сердито одёрнула себя «Да что за глупость!», тоже застыла в ожидании кабинки, наблюдала, как меняются цифры на электронном табло, даже проговаривала про себя: «…третий, второй, первый».

Вошла она тоже первая, но до противоположной стенки проходить не стала, посторонилась, пропуская Крайнова. Тот на ходу нажал нужные кнопки – и с цифрой «пять», и с цифрой «четыре», пристроился в дальнем углу, а Лиза развернулась к двери и опять смотрела, как электронное табло отсчитывает этажи, и чувствовала себя неуютно ещё сильнее.

Да потому что пространство ограниченное и слишком маленькое. И где-то внутри дрожала тревога. Или ожидание. Ну точно – ожидание, когда она наконец поднимется на свой четвёртый этаж, окажется дома.

Лифт остановился, двери разъехались, и Лиза шагнула наружу.

– Пока, – прилетело в спину, вполне-таки дружелюбное.

Она развернулась, уставилась недоумённо вглубь кабинки. Глаза протереть захотелось. Или, скорее, уши прочистить, дабы убедиться, что не ослышалась. Она бы меньше удивилась, даже если бы с ней заговорил памятник в университетском дворе.

Или всё-таки действительно послышалось? Потому что у Крайнова выражение на лице такое, что вообще ничего не разберёшь: то ли снисходительное, то ли раздражённое, то ли насмешливое, то ли лениво-безучастное. А за всё время он Лизе ни слова не сказал, если не считать того случая в августе и «Дверь придержи». Так чего вдруг?

Бывает же обман зрения, а тут – обман слуха. Да так и подмывало спросить: «Ты что-то произнёс?» Но двери медленно сошлись, окончательно разделив их, лифт загудел, поднимаясь вверх.

Вот и отлично. Теперь уже точно – не видно, не слышно, а следовательно – ноль проблем. И Лиза сама не поняла, почему вдруг посмотрела вверх, выдохнула сердито и почти беззвучно:

– Пока.

Опять патологическая вежливость? Пусть и в запоздалой реакции. Чтобы не остаться в долгу – с ней же попрощались. Если ей, конечно, не показалось.

Вот интересно, долго она ещё собирается заморачиваться подобной ерундой? Может, хватит? Напрягаться из-за того, для кого она ничего не значит, и кто для неё абсолютно ничего не значит. И вообще она жутко проголодалась. Поэтому лучше подумать о том, что уже через пять минут она доберётся до холодильника и сможет что-нибудь съесть.

– Ну-у бли-ин! – с досадой протянула Лиза, просматривая распечатанные на листочке формата А-четыре контрольные задачи по «Оценке инвестиционных проектов». – Он нарочно что ли подбирал?

– Конечно, нарочно, – согласилась Маша. – А ты всё-таки надеешься «автомат» заработать?

– А почему нет-то? – воскликнула Лиза. – Всё лучше, чем сдавать.

– Думаешь, Писаренко такой добрый? – назидательно провещала подруга. – Да он же специально разводит! Кто все контрольные на «отлично» сделает, тому экзамен автоматом, – процитировала и заключила критично: – Ага. И такие наивные, вроде тебя, начинают – пыхтят, решают, пятёрки получают, радуются. А потом он за последнюю четвёрку ставит, а то и трояк и такой: «Упс, деточка. Обидно, но ничего не поделаешь. Так что готовься, милочка, и в сессию придёшь, сдашь. Ты же такая умная – проблем не возникнет».

Лиза сердито насупилась, воззрилась на неё с пристрастием:

– Это ты сама придумала или реально кто-то рассказывал? Я так, наоборот, слышала, что он на самом деле «автоматы» ставит.

– Ну, если веришь, так делай! – согласилась Маша с нарочитой убеждённостью, даже кивнула.

– Я и делаю. Но… – Лиза ткнула пальцем в текст на листке. – Вот это что такое? О чём тут вообще речь?

– Ты у меня спрашиваешь? – фыркнула подруга, посмотрела сочувственно. – Я, конечно, могу рассказать, как сама поступаю, если не понимаю, как решать. Просто пропускаю.

– Ну, спасибо, – театрально выдохнула Лиза. Она ведь уже поверила, что сейчас услышит действительно умный действенный совет, но, похоже, она переоценила Машу, точнее, серьёзность её отношения к ситуации. Или всё-таки недооценила? Потому что подруга всплеснула руками, заявила с негодованием:

– Лиз, вот честно, я не понимаю, ты-то чего загоняешься. У тебя Алик есть.

– И? – не въехала в суть предложенной взаимосвязи Лиза. – Он же учится так себе.

– Зато Крайнов нормально учится, – победно выдала Маша. – Ты же с ним общаешься?

– Ну-у, да.

Если считать, что они видятся почти каждый день, но при этом не особо даже разговаривают, общением.

– А он делает контрольные и курсовики, если надо, – пояснила подруга. – Правда, не бесплатно.

Лиза опять слегка озадачилась:

– В смысле «не бесплатно»?

А Маша коварно ухмыльнулась.

– За деньги. Не волнуйся, не за натуру. Считает, что это неравноценно. Тем более у них с Аликом с этим проблем нет. Хватает желающих. Ой! – она осеклась, глянула раскаянно, но Лиза только отмахнулась.

– Да ладно тебе. Я же знаю, с кем связалась.

– Но сейчас он больше ни с кем, – со всей возможной убедительностью торопливо заверила Маша. – Точно. Все говорят.

Ну, чудненько. Её воображаемый парень хранит ей верность в их воображаемых отношениях, и всех на факультете данная ситуация несказанно волнует и занимает, так что о ней говорят. Все. Но не решился же Пожарский и правда окончательно уйти из большого секса. А ведь если народ вокруг утверждает, что кроме Лизы у него сейчас больше никого нет, а её у него в общем-то тоже нет – она-то это точно знает – получалось…

– Лиз, а вообще, как он? – заговорщицким шёпотом поинтересовалась Маша, помешав вытянуть мысль до конца.

– В сексе? – уточнила Лиза, пытаясь выиграть время.

Сказать, что у них пока ещё не было? Но они же вроде как живут вместе. И тогда, ещё в первый раз, когда Алик подвёз её до универа, по разговору вроде бы вышло, что всё давно случилось. Значит, придётся опять врать – в какой-то степени. Ведь судя по общим восторгам, по-другому быть и не могло.

– Супер. Очень даже.

Хорошо хоть подруга подробностей выспрашивать не стала. Но тут у Лизы тоже нашлась бы отговорка – она ведь тогда же как раз и сказала, что стесняется о подобном рассказывать. А рассказать правду она тоже не могла. Да там особо и говорить было не о чем, только если специально придумывать. Ведь на самом деле по-прежнему одна видимость.