— Нет, милая. Собак там держать не разрешают. А лошади… не знаю, но во многих тамошних школах есть лошади. Не так ли, Джеймс? — Она посмотрела на мужа в поисках поддержки, словно погонщик скота мог быть экспертом по вопросам обучения девочки в английском интернате.

Джеймс покачал головой.

— Мисс Бличем? — переадресовал он вопрос.

Сара Бличем, домашняя учительница Глории, до сих пор сдержанно молчала. Эта девушка неброской внешности всегда закалывала свои густые темные волосы наверх, как матрона, и вечно опускала красивые светло-зеленые глаза. Мисс Бличем оживлялась лишь тогда, когда перед ней появлялись дети. Она была одаренной учительницей, и не только Глория, но и дети маори в Киворд-Стейшн будут тосковать по ней.

— Думаю, да, мистер Джеймс, — коротко произнесла она. Семья Сары Бличем уехала в Новую Зеландию, когда девочка была еще совсем маленькой. Так что она не могла поделиться знаниями, основанными на собственном опыте. — Но везде по-разному. И «Оукс Гарден» ориентирован скорее на творчество. Мой кузен пишет, что тамошние девочки мало занимаются спортом… — На последней фразе мисс Бличем запнулась и залилась краской.

— Ваш кузен? — сразу же оживился Джеймс. — Мы что-то пропустили?

Румянец на лице мисс Бличем сменился бледностью, похоже, она совсем растерялась.

— Я… э… мой кузен Кристофер недавно вступил в должность приходского священника под Кембриджем. «Оукс Гарден» относится к его епархии.

— А он милый? — спросила Глория. Она готова была схватиться за любую соломинку. Если там хотя бы будет родственник мисс Бличем…

— Он очень милый! — заверила ее мисс Бличем.

Джеймс и Джек зачарованно наблюдали за тем, как учительница снова заливается краской.

— Но ты все равно не будешь совсем одна, — решила разыграть свой козырь Гвинейра. Вчера Тим и Илейн Ламберт сообщили ей, что Лилиан готова ехать в Англию. — С тобой поедет твоя кузина Лили. Она ведь тебе нравится, правда, Глори? Вы наверняка славно повеселитесь вместе!

Несколько утешившись, Глория кивнула, хотя ей слабо верилось в веселье.

— Кстати, а как вы себе представляете путешествие? — вдруг поинтересовался Джек. Он знал, что не стоит столь критично высказываться при Глории, но ему все это казалось неправильным, и он не мог удержаться. — Две маленькие девочки одни на корабле? С табличкой на шее: «Передать в “Оукс Гарден”, Кембридж»?

Гвинейра сердито сверкнула глазами, бросив недовольный взгляд на сына, хотя прекрасно понимала, что он прав. Она действительно еще совершенно не думала о путешествии.

— Конечно нет. Кура и Уильям наверняка их встретят…

— Ах, вот как? — переспросил Джек. — Согласно расписанию их турне, в марте они будут в Санкт-Петербурге. — Он помахал проспектом, лежавшим на каминной полке. Кура и Уильям всегда извещали семью о расписании своих гастролей, и Гвинейра старательно вешала карту с турне Куры на стену в комнате Глории.

— Они… — Гвинейра осеклась. Она готова была ругать себя последними словами. Нельзя обсуждать все это при Глории. — Нам придется найти кого-то, кто будет сопровождать девочек.

Казалось, мисс Бличем изо всех сил подавляла внутреннюю борьбу.

— Если я… э… я… не хочу показаться навязчивой, но если… я хочу сказать, что могла бы… — Лицо учительницы пошло пятнами.

— Времена меняются, — заметил Джеймс. — Пятьдесят лет назад, выходя замуж, ехали в другую сторону.

Мисс Бличем едва не упала в обморок.

— Как… откуда…

Джеймс ободряюще улыбнулся.

— Мисс Бличем, я старик, но не слепой. Если хотите удержать что-то в тайне, вам следует отучиться краснеть при упоминании преподобного из Кембриджа.

На сей раз мисс Бличем побледнела.

— Пожалуйста, не думайте, что…

Гвинейра удивленно подняла голову.

— Я все правильно понимаю? Вы хотели бы сопровождать девочек в Англию, мисс Бличем? Вы знаете, что проведете в пути как минимум три месяца?

Мисс Бличем не знала, куда девать глаза, и Джеку вдруг стало жаль ее.

— Мама, мисс Бличем весьма деликатным способом пытается сообщить нам, что подумывает занять вакантное место жены приходского священника под Кембриджем, — усмехнувшись, произнес он. — Если подтвердится взаимная симпатия, которую, как ей кажется после длительной переписки со своим живущим в окрестностях Кембриджа кузеном Кристофером, испытывают обе стороны. Я верно выразился, мисс Бличем?

Девушка, облегченно вздохнув, кивнула.

— Вы собираетесь замуж, мисс Бличем? — спросила Глория.

— Вы что же, влюблены? — поинтересовалась Лилиан.

За неделю до отъезда в Англию Илейн с дочерью приехали в Киворд-Стейшн, и снова прошло два дня, прежде чем Глория преодолела собственную робость по отношению к родственникам. Тем временем Илейн утешала Гвинейру. Именно с учетом робости Глории в общении с одногодками она считала не самой плохой идеей отдать девочку на обучение на пару лет в интернат.

— Куре это тоже не повредило бы! — заметила она. Отношения Илейн с кузиной перестали быть напряженными как раз незадолго до ее отъезда в Европу. — Нет, не так, Куре это было бы в большей степени необходимо. Но, в принципе, проблема та же: воспитание принцесс, с домашними учителями и частными уроками, не идет на пользу детям. Куре заморочили голову, а Глория совсем одичала. Вполне может быть, что ей нравится среди этих погонщиков скота, лошадей и овец. Но она девочка, бабушка Гвин. И хотя бы в интересах продолжения рода наследников Киворд-Стейшн настало время, чтобы Глория осознала это.

Впрочем, до сих пор никакого особого вреда для Глории от общения с окружающими ее людьми не было. Проведя два дня с оживленной Лилиан, Глория оттаяла, и девочки отлично поладили. Они целыми днями бродили по ферме, бегали наперегонки, а вечером лежали в кровати Глории, обмениваясь тайнами, которые Лилиан выбалтывала на следующий же день.

Мисс Бличем снова не знала, куда девать глаза и насколько быстро ей следует покраснеть или побледнеть, когда девочки заговаривали о ее влюбленности.

Зато Лилиан совершенно не испытывала неловкости.

— Это так волнующе — поехать за океан, потому что любишь мужчину, которого никогда в жизни не видела, — болтала она. — Как в «Джоне Райли»! Вы знаете эту песню, мисс Бличем? Джон Райли уезжает за море на семь лет, а его любимая ждет его. Она так любит его, что готова погибнуть, если погибнет он… А когда он возвращается, она не узнает его. У вас есть фотография вашего любим… э… вашего кузена, мисс Бличем?

— Дочь барной пианистки! — решила поддразнить свою шокированную внучку Гвинейра, и теперь пришло время покраснеть Илейн. — Ведь эти песни она у тебя переняла!

До своего замужества с Тимом Илейн несколько лет играла на фортепьяно в «Лаки Хорс», заведении, сочетавшем в себе отель и паб. Она была гораздо более музыкальна, чем ее дочь, но Лилиан питала слабость к историям, рассказанным в балладах и народных песнях, которыми тогда развлекала горняков Илейн. Она любила приукрашивать их и рассказывать другим.