— Внутрь, оба.

Я подчинилась. Скулящий паренек забрался за мной следом, дверь захлопнулась, и экипаж быстро двинулся в сторону Речного вокзала.

— Хозяин, эта сучка мне яйца отбила, — всхлипывая, пожаловался паренек. Я устроилась поудобнее, расправила складки на платье и ответила:

— Не люблю, когда меня дергают за руки.

Человек, которого паренек назвал хозяином, выглядел истинным джентльменом, близким к верхушке общества. Очень хорошая стрижка, костюм с иголочки, булавка с бриллиантом такого размера, какой говорит о вкусе владельца, а не о его капиталах. Лицо вот подкачало: бледное, невыразительное, изъеденное оспинами, оно казалось маской. Живыми на нем были только глаза: пристальные, цепкие и внимательные.

— Меня зовут Итан Бувье, — представился джентльмен, и я понимающе кивнула. Бувье был новым королем хаомийского рынка наркотиков, я слышала о нем, но встречаться не доводилось. — Вижу, вам знакомо мое имя.

— Знакомо, — сказала я. — Добрый день, господин Бувье. Не думала, что вам понадобятся мои услуги.

Бувье одарил меня тонкой понимающей улыбкой. Он словно позволял мне дерзость до определенных границ, в то же время намекая, что границы все-таки есть, и переступать их не следует.

— Вы ищете Миерхольта, — утвердительно произнес Бувье. Я кивнула, и он сказал: — Мне нужен Миерхольт. Разумеется, живым. Я заплачу вам в два раза больше того, кто вас нанял.

Я устало прикрыла глаза. Экипаж свернул с вокзальной площади — мы направлялись на Приморскую.

— Хорошо, — сказала я. — Миерхольт придет за сигарами в магазинчик Эбруко через три недели. Пока это все, что я знаю.

Губы Бувье снова дрогнули в улыбке, но глаза по-прежнему были холодными.

— Это слишком долго, — произнес он. — Неделя.

— Обычно мои клиенты максимально откровенны со мной, — промолвила я. — Почему такая спешка?

Некоторое время Бувье молчал, глядя в окно на хмурые здания на Приморской, а затем ответил:

— Через неделю должна начаться главная отгрузка товара из Хаомы в Зинвер и Лекию. На двенадцать с половиной миллионов золотых карун. Но артефакты, которые изготовил Миерхольт, уже не действуют. Их надо обновлять, а эта сволочь бесследно исчезла. Я заехал сегодня к одной клиентке — и вот совпадение, к ней приходили гости, которые тоже ищут Миерхольта.

То, что Сладкая Осока была наркоманкой, меня не удивило. Наркотики употребляют все проститутки, дело только в количестве и качестве. Но то, что Эвгар создавал артефакты для наркоторговцев, меня действительно поразило.

Похоже, сын короля Пауля любил грязь. Причем всех сортов.

— Чем вы ему платили на самом деле? — спросила я. Головоломка все равно не желала складываться. Я почему-то не хотела верить в то, что Эвгар был сволочью.

Во взгляде Бувье появилось уважение. Впервые за все время он оценил меня по достоинству.

— Вывез для него сборник заклинаний из Авенхе. Уникальная вещь, ее стерегли сильнее золотого запаса страны. Потом были редкие зинверийские смеси для выплавки артефактов. Насколько я понял, для личных нужд Миерхольта.

— Все это нельзя просто купить за деньги, — задумчиво проговорила я. Бувье утвердительно качнул головой.

— Да. Трое моих ребят погибли в Авенхе, добывая ту книгу. Разумеется, золотыми карунами я тоже платил. И карун было много. Впрочем, мы приехали.

Экипаж остановился напротив угрюмого особняка. Когда-то темный с белыми прожилками мрамор стен придавал зданию солидную загадочность, но теперь особняк навевал тоску и страх. Вся Приморская была весьма специфическим местом, но этот дом был самым мрачным. Вот теперь головоломка сложилась. Одинокий, отверженный, угрюмый молодой маг просто обязан был обитать в таком доме.

Бувье спустился на тротуар первым, подал мне руку. Пострадавший от моего удара паренек остался в экипаже.

— Это его дом, — сказал Бувье. — Он пустует почти год, но вам наверняка надо будет его изучить. Насчет света и воды можете не беспокоиться, и мои люди привезут вам обед. Побудьте там, осмотритесь.

Я мысленно усмехнулась. Люблю такую разумную быстроту в принятии решений.

— Пожалуй, я тут переночую, — сказала я. Бувье понимающе кивнул, и в его взгляде мелькнули лукавые искры, а уголки тонкогубого рта дрогнули в улыбке.

— Не боитесь привидений? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Это им впору меня бояться.

Под вечер пошел дождь, и тоскливая обстановка в доме стала бессовестно удручающей. Я обладаю достаточно крепкими нервами, но тут мне стало не по себе. Со всех сторон доносились шорохи и скрипы, дом словно присматривался ко мне, и явно с дурными намерениями.

Радовало то, что в гостиной на первом этаже расположились двое ребят Бувье, играли в карты и бренчали на гитаре. Бувье прислал их в мое полное распоряжение и, увидев эту парочку на пороге дома, я невольно обрадовалась. Они ко мне не лезли, и у меня была надежда, что злые духи дома начнут ужин с них, а не с моей скромной персоны.

Разумеется, дом обыскали не раз и не два, и секретная служба, и люди Бувье, но обстановка выглядела так, словно хозяин только что вышел, и никто не прикасался к его вещам. Впрочем, вещей было немного. Обойдя оба этажа в поисках тайников и схронок — и вполне предсказуемо ничего не обнаружив — я взялась за спальню.

Широкая кровать, пустой шкаф, кресло и письменный стол, тоже пустой — вот и все. На кресле лежал длинный халат из темного шелка. Год назад Эвгар проснулся, заглянул в ванную, потом переоделся и ушел. Я взяла халат и поднесла к лицу. Запахи, разумеется, выветрились, но я все-таки смогла поймать знакомую нотку. Прохладный шелк ласкал пальцы.

— Где же твои книги, Эвгар? — спросила я вслух, будто мне могли ответить. — Где записи, чеки, пузырьки с зинверийскими смесями? Где лаборатория?

Ничего этого не было. Покидая дом, Эвгар забрал все. Надо сказать, он неплохо заметал следы.

Я положила халат в кресло и прошла в ванную, примыкавшую к спальне. Повернула тусклый кран и с удовольствием убедилась, что Бувье не обманул, вода была, и даже горячая. Что ж, почему бы не принять ванну на сон грядущий?

Ванна набралась довольно быстро — я как раз успела раздеться и выбрать мыло: нераспакованный банный набор, покрытый пылью, лежал в корзиночке на подзеркальнике.

Как бы то ни было, по крайней мере, Эвгар может быть еще жив, подумала я, погрузившись в воду. Интересно, что его заставило вот так исчезнуть? Ладно, родной папа — Бувье шутить не станет. Три с половиной миллиона золотых карун на кону.

Я затрудняюсь сказать, как и почему со мной такое случается: вроде бы сижу спокойно, лениво размышляю о том, о сем — и вдруг картинка резко меняется, и я начинаю видеть мир со стороны, глазами другого человека. Это не магия, это не какая-то болезнь — один знакомый, подвизавшийся на ниве мозгоправства, сказал, что я, должно быть, ловлю куски ауры других людей. Сверхчувствительность, полезное свойство в моей работе, если вдуматься.