— Слова пусты, — упрямо ответил Пафнутий, не оборачиваясь. — А доказывать очевидное глупо. Особенно когда тебя не слышат.

Зиновий снова вздохнул, посмотрел на птицу и хлопнул себя по плечу:

— Иди сюда, Берендей. Хоть ты меня понимаешь, раз уж с детьми так не повезло. Птица и кошка никогда не договорятся, как ни пытайся. Одно утешение — когда-нибудь и мы посмеемся, наблюдая, как кошка пытается договориться с собакой и не сможет понять, отчего разговор не ладится…

Старый король, кряхтя, выбрался из кресла, положил посох поперек стола и подошел к окну, у которого продолжал стоять его строптивый сын.

— Вот что я тебе скажу, Пафнутий, — проворчал он, распахивая створки. — Коли ты хоть раз в жизни набрался смелости мне возражать, может, еще не все потеряно. Вот тебе последняя возможность доказать, что ты не трус. Сможешь проявить себя — отдам посох. Может, как-нибудь управишься с этой сворой бездельников — нашими придворными. Солнце их знает, может, это и молча как-то можно уладить… Вот он, посох, на столе, можешь взять себе, если сумеешь управиться хотя бы с теми, кто сейчас сюда придет. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай. А я пойду прогуляюсь, давно мы с Берендеем ворон не гоняли…

И, подобрав свой долгополый кафтан, Зиновий принялся перелезать через подоконник.

— Отец, — негромко окликнул его Пафнутий.

— Что тебе еще?

— Тридцать локтей до земли.

— Твое это дело сопливое, сколько до земли? Жену свою учить будешь! Я сорок лет в это окно на прогулку хожу! — сварливо отозвался Зиновий и, заметив в глазах сына невысказанное изумление, снисходительно усмехнулся. — А ты что, дурень, думал, ты один такой? Вся семья у нас такая. В каждом поколении кто-то один. Ты к Кондратьевым байстрюкам присмотрись, как подрастут, мало ли…

Пафнутий улыбнулся и задумчиво погладил меч.

— Опять боишься? — насмешливо поинтересовался отец.

— Думаю, — отрицательно качнул головой Пафнутий.

— О чем?

— Оружием или так?

— А какая разница?

— Ты прав. Если дойдет до драки, все равно всех придется убить.

Зиновий одобрительно кивнул, посмотрел на солнце и, раскинув руки, похожие на крылья из-за широких свисающих рукавов, шагнул с подоконника. Пафнутий снова улыбнулся и посмотрел в окно. Два ворона взмыли над деревьями старого парка и куда-то полетели, — видимо, гонять ворон, как и было обещано.

— Ты что, правда не знал? — раздался где-то рядом знакомый насмешливый голос.

Пафнутий отрицательно покачал головой и сел за стол, положив меч на колени.

— А твои дети знают?

Пафнутий покачал головой повторно и задал встречный вопрос:

— Ты откуда знаешь?

— Да я такие вещи просто вижу. Но твой старик меня приколол.

— Чем?

— Рассуждениями про птицу, кошку и собаку. А чего он тебя дразнил насчет меча? Ты правда, когда боишься, за меч хватаешься?

— Да.

— Почему?

— Чтобы остаться человеком. Страх — провоцирует. Оружие — сдерживает.

— А по желанию ты не можешь?

— Нет. Помолчи.

— Постараюсь, — хихикнул голос. — Тебе помочь или сам справишься?

Пафнутий молча пожал плечами.

— Твоя разговорчивость меня умиляет. Ладно, молчу, молчу.

Ждать пришлось недолго. Всего через несколько минут послышались шаги в коридоре, затем дверь быстро и почти бесшумно открылась, впустив в кабинет четырех человек. Еще некоторое количество осталось за дверью, — видимо, капитан Полянский привел с собой и подчиненных. Вошедшие выглядели деловито и сосредоточенно, хотя старший зять и младший сват Лисаветы держались слегка неестественно. Буквально через секунду их деловитость куда-то исчезла, и они растерянно остановились, не зная, что делать дальше. Капитан, с откровенным недоумением оглядев комнату, пожал плечами:

— Простите, ваше высочество, но, как мне кажется, вы изволите ошибаться. Его величества здесь нет, следовательно, вряд ли ему что-то угрожает. Я полагаю, нам надлежит извиниться за недоразумение и удалиться.

Пафнутий одарил гостей вопросительным взором, как бы интересуясь, в чем, собственно, дело.

— Где король? — опомнился князь Горайский, старший зять Лисаветы.

— Вернулся в Лондру, — последовал закономерный ответ. — Извольте выйти вон, господа, это королевский кабинет, а не кабак.

— Сию минуту, — поклонился капитан. — Прошу нас извинить, видимо, произошла какая-то ошибка.

Младший сват, князь Поземский, откровенно замялся, и Горайский втихомолку ткнул его локтем, указывая взглядом на дверь. Мужчины поклонились, желая выказать извинения и уйти, но тут раскрыла рот принцесса Лисавета. Видимо, до нее не дошло, что соратники избрали лучший выход из положения.

— Я уверена, — предположила она, — он его уже убил и выбросил в окно.

— Если он выбросил его в окно, — терпеливо пояснил капитан, взглядом давая понять принцу, как его достала эта навязчивая дура со своими идиотскими подозрениями, — то его величество, несомненно, должен лежать внизу. Мы сей же час спустимся и проверим, не лежит ли он и в самом деле там. Пойдемте же, господа.

— А если он спрятал тело где-то в другом месте? Если они сговорились с придворным магом, разве вы не знаете, что это за разбойник? Убили, а тело телепортом унесли! Драконам скормили! Если мы его не найдем теперь, то не найдем никогда…

— Матушка Лисавета, — вмешался зять, видя, что целеустремленная теща вот-вот подведет всех под большущие неприятности, — если вы сомневаетесь в словах уважаемого дядюшки, то самым лучшим выходом будет их проверить, не совершая опрометчивых глупостей. Сейчас мы все вместе покинем это помещение и все проверим. Или вам хочется, чтобы его величество над нами потом смеялся?

— А то и заподозрил в чем… — добавил сват, нервно оглядываясь. — Только сегодня его высочество высказывал предположения, будто супротив его величества злоумышляют. А если его величество в гневе, как это с ним бывает, то не поверит, что мы о нем беспокоились, а решит, будто мы и есть злоумышленники.

— Значит, мы пойдем выяснять, — закипятилась Лисавета, — а братец тем временем удерет?

— Я оставлю своих людей под дверью, — пообещал капитан. Похоже, он готов был и голову оставить, лишь бы отвязаться от ее высочества.

Пафнутий молчал. Действительно, господа, зачем тратить лишние слова, если разговор превосходно ведется и без вашего участия?

— А если телепортом удерет? — не унималась принцесса, не желая признать поражение и отступить, пока еще не поздно. — Я же говорила, они с придворным магом…

Свою глубокую мысль она не закончила, так как на стол неизвестно откуда запрыгнула огромная лягушка размером с доброго кота. Видимо, Толик заскучал в своем углу. Лисавета, которая до смерти боялась лягушек, истошно завизжала и бросилась вон из комнаты, к величайшему облегчению соратников.