– У меня дома. Простите, но вы были без сознания, и я был вынужден привезти вас в свою усадьбу. Как ваше имя?

– Надя, – просто ответила девушка, поморщившись, чувствуя, что ее сильно тошнит, и отмечая, что обстановка комнаты уж больно вычурная и дорогая, будто дизайнер пытался воспроизвести времена двухсотлетней давности.

– Надя, а далее?

– Зачем вам? – удивилась она, но все же ответила: – Надежда Литвинова. Вы знаете, что-то мне нехорошо и сильно мутит. Вы могли бы вызвать врача, чтобы он осмотрел меня?

– Врача?

– У меня кружится голова. И живот крутит. Наверняка у меня внутреннее кровотечение, вы же сбили меня машиной.

– Нет у вас кровотечений, – сказал со знанием дела Сергей, прекрасно помня, как прощупал энергией все ее внутренние органы четверть часа назад. – И что за машина? Вы уже второй раз говорите о ней.

– Автомобиль!

– А! Что-то слышал о разработках автомобилей, они ведутся в Европе. Эта открытая карета, которая может двигаться сама, только уголь надобен.

Она с подозрением взглянула на него, понимая, что молодой человек говорит какую-то глупость, да и выглядит он как-то странно. Надя все более хмурилась, глядя на него.

– Лучше, наверное, скорую вызвать, так быстрее будет. Мне необходимо в больницу, чтобы меня осмотрели, – настаивала она.

– Скорую? Я не понимаю, о чем вы говорите, дорогая.

– Машину, на которой приезжает врач, чтобы отвезти в больницу.

– Но больница в округе лишь уездная. Там много холерных теперь, все же эпидемия едва на спад пошла. Вы намерены ехать в эту больницу? – удивился он.

– Конечно. Мне надо сделать рентген головы. Может, у меня сотрясения какие-то? Или травмы, кровоизлияния в мозг.

– Я немного не понял, что вы хотите, сударыня, – тихо заметил Сергей, не спуская с ее ореховых очей трепетного взора. Надя нервно поджала губки, также не понимая, что происходит. – Но я уже сказал, что осмотрел вас. У вас нет никаких кровотечений и кровоизлияний в голове.

– Вы врач?

– Доктор медицины, есть у меня диплом, однако практики маловато. Заверяю вас, все внутренние органы у вас целы и не повреждены, а голова перестанет болеть через пару часов, уж поверьте, – он чуть отодвинулся от кровати и положил руки на спинку стула, который стоял рядом. Улыбнувшись, он добавил: – Вы можете пока побыть в моем доме, как только вам станет легче, сможете уйти.

– О, спасибо, вам, – ответила она, выдавив из себя дежурную улыбку.

– Вам не за что меня благодарить, это мой долг, Надежда… – он замялся, не зная ее имени полностью. Ведь приличия требовали, чтобы он обращался к ней по имени отчеству. – Простите, как вас по батюшке?

– Дмитриевна…

– Надежда Дмитриевна, – произнес он как-то певуче, и улыбка его стала шире, как будто хотел понравиться ей. – Какое звучное имя… и вы сами очень… – он замялся, ибо взгляд Нади пригвоздил его негодованием к месту. Чернышев понял, что сказал лишнее и чересчур явно попытался выказать свою заинтересованность, именно недовольство отразилось во взгляде девушки.

– Зачем вы заигрываете со мной? – выпалила она нервно и вперила в него удивленный взор. Она не понимала его слишком радушного поведения и улыбок, которые преображали его лицо, делая его невероятно привлекательным. – Вы, наверное, надеетесь, что я растаю от ваших улыбок и не буду заявлять в полицию о том, что вы сбили меня машиной?

– Эта была лошадь, Надежда Дмитриевна. Лошадь, запряженная в коляску.

– Хорошо, пусть вашей лошадью! И вообще, зачем вы перемещались по дороге на карете? Ехали на свадьбу?

– На свадьбу? – опешил Сергей. – Никак нет.

– Зачем же тогда вы разъезжали на карете?

– Но так все ездят. Разве нет? Или я чего-то опять не понимаю из ваших странных речей?

– Я тоже нифига не понимаю из ваших речей! – возмутилась она.

После ее возмущенного возгласа он так пораженно взглянул, что девушка вмиг покраснела и прошептала:

– Простите.

Все же он казался довольно милым и безобидным молодым человеком, но не мягкотелым или каким-то простофилей. Совсем наоборот, в его уверенной позе, твердом взгляде читалось благородство, мужественность и какая-то потаенная добрая сила.

После ее извинения он внимательно, изучающе посмотрел и задал другой вопрос:

– Вы крепостная?

– Кто?

– Крепостная. У вас есть хозяин? Куда вас надо будет отвезти?

– Вы вообще о чем? Это такая шутка? – опешила Надя, думая, что ей послышались его слова. Она решила, что ее голова еще не пришла в норму, оттого она не понимала верного смысла слов. Чуть прикрыв глаза, девушка попыталась сосредоточиться, но сильная боль пронзила висок. Она вновь посмотрела на него и промямлила: – Шутка, скажу я вам, так себе.

– Вы не поняли меня, – объяснил Сергей, видя, что девушка раздосадована. Он уже отметил, что она явно была не из робкого десятка и обладала гораздо более живым и искренним нравом, чем его покойная жена. Но это нисколько не пугало его. – Я имел в виду…

– Где я живу? – наконец поняла она. – Но это неважно. Я сама доберусь, едва приду в себя. Надеюсь, к вечеру мне будет лучше, а то завтра на собеседование в институт идти.

– В институт? – удивился Сергей. Конечно, в Российской империи существовало довольно много институтов, но девушки туда не принимались. Единственным высшим учебным заведением для женщин был институт благородных девиц в Петербурге, видимо, о нем она и говорила.

– Да. Собираюсь по осени поступать в институт, на исторический.

– Так вы дворянка! Я, знаете ли, рад этому. – Он вновь улыбнулся ей по-доброму, она смотрела на него открытым взором своих притягательных ореховых глаз. – Потому что мне вовсе не по душе объясняться с вашим барином, если бы он был у вас.

Она молча смотрела на него, думая о том, что голова явно мешает ей понять, о чем он говорит, а говорит он всякую дребедень.

– Хотя, скорее всего, мне придется побеседовать с вашим батюшкой.

– Моему отцу нет до меня дела. Вряд ли вам надо будет ему что-то объяснять.

– Как скажете, – кивнул он. – Но все же, ежели позволите, я бы хотел узнать, что с вами приключилось? И отчего вы были в лесу одна и совсем раздеты?

– Я и сама не помню, – пожала она плечами и ощутила, что голова перестала гудеть и кружиться, ей стало гораздо лучше. Она медленно приподнялась на локтях и покрутила головой в стороны. – Последнее, что я помню, – как вышла с девочками из кафешки, а потом эта птица… – она чуть поморщилась, вспоминая. – И непонятно как очнулась в лесу, а затем побежала на дорогу, и тут вы со своей лошадью.