– Если ты такой материалист, то тогда чего вещаешь, что мы попали в эти тела по промыслу Божьему, чтобы исправить тот маразм, который произошел в России в 1917 году.

– Одно другому не мешает. Да, произошедший перенос сущностей из двадцать первого века в нынешнее время для меня непонятен, и я называю это чудом, но все остальное, что с нами происходит, весьма логично. И, в общем-то, логично, что я пытаюсь использовать возможности тех людей, которые сами ищут случая сблизиться с Михаилом Александровичем. Те, кто доволен правлением Николая II, ко мне и не лезет. И я не лезу к ним. Бесполезно сотрудничать с теми, кто довел народ России до сегодняшнего состояния. Вот противники Николая хоть как-то суетятся – пытаются преобразовать власть, чтобы она стала более динамичной, а сторонники существующей власти вообще в импотентов превратились. Даже в столице империи не нашлось боеспособной части, чтобы ликвидировать немецкую рейдовую роту. Подсунули латышей, девяносто процентов которых оказались предателями. Дошло до того, что в пригороде российской столицы объединившихся с немецкими диверсантами латышских стрелков пришлось глушить химическим боезапасом. Так что к черту таких соратников – будешь их привечать, сам под монастырь попадешь. Вон генерал Хабалов вроде бы хороший служака и человек, но в важных вопросах я ему теперь доверять не буду. Понял мою мысль, Кац, – нужно любого заинтересованного в будущем России человека, несмотря на его политические взгляды и риторику, привлекать в наши ряды. Особенно энергичных и амбициозных людей. А Гучков, князь Львов и тот же Родзянко, несомненно, являются таковыми.

– А я что, против? Я только за! И присоединяюсь к мысли думцев о том, что скомпрометированному Николаю II нужно отречься в пользу своего брата Михаила Александровича. В лихую годину Николай II не тянет такую ношу. Может быть, и ты ее не потянешь – не знаю. Но в любом случае для страны будет лучше. При самом хреновом правлении, в первый год после коронации, народ не будет особо возмущаться, даст возможность новому правителю проявить себя. А значит, революций в 1917 году не будет, а потом война кончится. Станет легче, можно будет начинать распускать солдат по домам. А самых буйных направить на сбор репараций с проигравшей стороны. Да и в проливах нужно будет наводить порядок. А после победы проливы, включая и Стамбул, однозначно отойдут к России. Освобождение Царьграда даст такую фору царю, что можно будет не беспокоиться о своей легитимности и популярности. Вот тогда и сможешь наслаждаться жизнью аристократа. Я лично тогда готов тебя опахалом обмахивать.

– Ха-ха-ха, да только ради такой картинки стоит стать царем! А если серьезно, Кац, не тяну я на царя. Воспитание не то, да и образ мыслей не соответствует самодержцу. Хватит уламывать, искуситель! А то жена об этом мечтает, друг уговаривает, черт знает что получается! Хотя бы ты будь мудрым человеком. Я в ставку выезжаю, где буду встречаться с Николаем II, а ты тут настраиваешь меня на его отречение. Не согласен я занять его место. Наоборот, буду всячески уговаривать брата выбросить такие пораженческие мысли из головы. Пусть Николай II, как я знаю из истории, и слабый царь, но все равно знает и умеет гораздо больше, чем я. И правильно, что Николай II не питает никаких иллюзий насчет государственных способностей младшего брата. Николай Николаевич рассказывал мне, что когда в 1900 году в Крыму Ники заболел тяжелой формой брюшного тифа, а его здоровье внушало большие опасения, то царедворцы предложили пригласить Михаила «для замещения Его Величества на время болезни». На что царь ответил: «Нет-нет. Миша только напутает в делах. Он такой легковерный». И, в общем-то, я согласен, что доверить мне управление такой махиной, как Россия, слишком безответственно.

– Да больше слушай такого интригана, как великий князь Николай Николаевич. Сам же говорил, что его прозвали «Лукавый». Вот мне знающие люди говорили нечто иное. Что даже всесильный министр финансов Витте, кстати, преподававший Михаилу Александровичу курс экономики, чрезвычайно высоко отзывался о его способностях. Примерно такое же мнение имел о великом князе и германский кайзер Вильгельм II. После того как в 1902 году Михаил гостил у него в Берлине, император написал Марии Федоровне восторженное письмо, в котором восхищался ее сыном.

– Да ты, Кац, как я посмотрю – лизоблюд. Выискиваешь только хорошие высказывания о своем боссе.

– Хочешь негатива? Всегда пожалуйста, вот что я прочел в аналитическом отчете Бунда о семье Романовых. Твоя мать Мария Федоровна разделяла точку зрения Николая II, считая Михаила легковерным и легкомысленным. Такое впечатление у нее усилилось после поездки Михаила в Англию на похороны королевы Виктории в 1901 году, которые он умудрился прозевать, увлекшись прогулкой по Лондону. И заметь, основываясь именно на этих сведениях, бундовцы будут решать, в какой мере им стоит доверять предложениям, исходящим от великого князя Михаила Александровича. Я, конечно, постарался смягчить эти сведения – заявив, что таким ты был до 1905 года. А сейчас великий князь совершенно другой – ответственный и серьезный человек. Что подтверждается службой в армии и успешным командованием таким непростым соединением, как «Дикая» дивизия. И как мне кажется, я их убедил в твоей серьезности и ответственности.

– Интересно, а что они там о великом князе Николай Николаевиче написали – как его оценивают?

– О нем информации больше, чем о тебе. Мне запомнилось мнение о нем Витте. Он негативно оценивает великого князя Николая Николаевича, называя его «тронутым» человеком, с «зайчиком в голове». А генерал Мосолов написал своему бывшему сослуживцу в письме, которое сумел скопировать член Бунда, о «крайне узком кругозоре и весьма не возвышенной душе» великого князя. И о военных талантах Николая Николаевича, проявленных в бытность, когда он был главнокомандующим, в этом отчете сказано негативно. Например, священник Георгий Шавельский рассказал одному из членов Бунда о поведении великого князя в тяжелые дни весны-лета 1915 года: «Ко мне в купе быстро вошел великий князь Петр Николаевич. “Брат вас зовет”, – тревожно сказал он… Я тотчас пошел за ним. Мы вошли в спальню великого князя Николая Николаевича. Великий князь полулежал на кровати, спустивши ноги на пол, а голову уткнувши в подушки, и весь вздрагивал. Услышавши мои слова: “Ваше высочество, что с вами?” – он поднял голову. По лицу его текли слезы. “Батюшка, ужас! – воскликнул он. – Ковно отдано без бою… Комендант бросил крепость и куда-то уехал… крепостные войска бежали… армия отступает… При таком положении что можно дальше сделать?! Ужас, ужас!..” И слезы еще сильнее полились у него».

– Хм… просто Моссад какой-то, а не Бунд, являющийся всего лишь общественной организацией. Уже аналитические отчеты строчат. Небось, о революционерах знают больше охранного отделения жандармерии. Ты там, Кац, разнюхай все по этому вопросу. Думаю, с тобой они поделятся этой информацией. Не зря же слили негатив на твоего непосредственного начальника. Значит, почувствовали родственную душу и хотят дружить с секретарем великого князя. Ну, это ладно. Нужно выбрать линию поведения, которой я буду придерживаться при встрече с императором. Надеюсь все-таки укрепить брата морально, чтобы он не пошел на роковой для себя, семьи и страны шаг – не отрекался от престола. Конечно, если почувствую, что Николай II совсем никакой и готов в трудный момент спрыгнуть с мостика корабля, то тогда делать будет нечего, придется вешать на себя вериги самодержца.