Сделав бросок в полтора-два километра, я объявил привал. Связался по радиостанции с Сергеем Коробицыным. Тот смеялся:

— Послушал бы эфир, Валера, там черт знает, что творится, «противник» дезорганизован, управление войсками утеряно, им поступила команда на поиск диверсантов, но кто их будет ловить, никто не знает.

— Понял. Пусть побегают, это им не киношка «Зона особого внимания».

Ночь прошла спокойно. «Наверное, никому не нужны диверсанты», — подумалось мне. Что ж, посмотрим. По радио пришла радиограмма, в которой уточнялась работа по третьему этапу учений: вскрыть возможный подход танковых резервов противника. «Привязав» карту к местности, я размышлял о том, как лучше действовать, где «противник» может скрыть свой танковый резерв. Получалось так: танки вышли на исходный рубеж для атаки. В решающий момент «противник» введет их неожиданно в бой, в чём и заключалась изюминка, против наших наступающих войск. Они решат исход победы. Но где они пойдут? «Вот в чем вопрос», — как сказал бы классик.

Вышли к дороге походной колонной, мы — «комендантская служба», регулируем график прохождения колонн военной техники. Движемся по обочине в сторону возможного нахождения скрытых танковых резервов. Заодно фиксируем номера военных машин, которые движутся в обоих направлениях. Подспудно инструктирую разведчиков о порядке захвата транспортного средства. Впереди показалась радийная машина. Расчет произведен: группа захвата, прикрытия, обеспечения. Отработан резкий уход в лес, вплоть до ситуации, когда разведгруппа разделится на подгруппы, каждая из которых самостоятельно выполняет задачу до выхода в базовый район. Илья Семенов красным флажком сделал машине отмашку с требованием остановки у обочины дороги. Наши маскхалаты, конечно, необычная для других родов войск одежда, но расчет на внезапность, неожиданность. Пока водитель и старший машины сообразят, они окажутся в наших руках. Так и получилось, правда, не совсем, как хотелось: машина действительно, притормозила, прижалась к краю дорожного покрытия. Я разглядел в кабине офицера, успел даже подумать, что «язык» приличный. Машина почти остановилась, но его лицо вдруг перекосилось, он закричал что-то водителю, толкнув его в бок рукой. Взревев двигателем, машина рванулась вперед, едва не сбив ефрейтора Болотова. Облом! Да еще какой!

Уточнил по карте предполагаемый район танковой колонны, он оказался в стороне от нашей ориентировки. По предварительной информации танковые резервы противника должны находиться в 10 километрах северо-западнее этого района. Ладно, на то мы и разведка, чтобы добывать максимально объективную информацию. Вышли на танки. Не ошиблись местные пацаны — наши. И какие! Т-80 — совершенно секретные машины! Стояли на лесной дороге в колонне — до батальона. Танковый резерв усилен минными разградителями с навесным оборудованием. Много другой инженерной техники, радийных, специальных машин. Впечатляет!

— Что будем делать, гвардейцы? — спросил разведчиков.

Они поняли: командир принял решение на захват «языка», осталось выбрать поприличней источник информации. Офицеров не видно, честно говоря, брать офицера в плен на учениях как-то некорректно по отношению к нему — все же свой брат-офицер. А вот солдат-танкист в замасленной «мобуте», вылезший из танка, наверное, как раз то, что надо.

Трое разведчиков в спортивных костюмах, работая по легенде, подошли к танковой колонне (они «местные парни», уволились весной из армии). Артисты!

— Привет, земеля! Когда на дембель? — вопрос, который вышибет слезу у любого старослужащего солдата.

— Осенью, — ответил танкист, изучающе глядя на парней с короткой стрижкой.

— Ну, вот и отметим, — продолжали мои «лицедеи».

Через пару минут аккуратно упакованного танкиста принесли ко мне. Тут же дал команду Сафарову и Баравкову брать следующего «языка». Допрос «пленного» солдата длился не более пяти минут: тактико-технические данные новейшего танка зафиксированы в памяти. Принесли второго «пленного», которого первый захваченный танкист не видел. Допрос я провел независимо друг от друга: второй оказался сержантом, рассказал о составе танкового резерва противника, званиях, фамилиях, занимаемых должностях командиров, количестве техники.

Записав данные военных билетов захваченных в плен танкистов, я выдвинул основную группу за болото — в безопасное место. Осталось немного: грамотно оторваться от возможной погони. Связист закодировал радиограмму и отправил ее начальнику разведки дивизии. Отпустив захваченных в плен восвояси, мы сделали лихой бросок через болотистое место. Преодолев топь, вышли к группе, которую возглавлял Сафаров. Теперь нас уже точно не взять — гоняться за нами «противнику» бессмысленно.

В базовый район мы прибыли, как и полагается разведке, тихо, незаметно. Я доложил командиру роты и начальнику разведки дивизии о выполнении задания, отметив, что морально-психологическое состояние личного состава высокое, мы готовы выполнить любой приказ Верховного главнокомандования и ВДВ. После чего я получил распоряжение на приведение себя в порядок, организацию отдыха и подошел к нашим офицерам, которые ждали меня, чтобы поделиться событиями последних дней.

Азартный Ленцов рассказывал о «дефилировании» в форме майора войск связи и постановке задач часовым «противника» — где и как охранять порученные им посты. Сергей Коробицын поделился тем безобразием, которое творилось в эфире после «уничтожения» нами узла связи. Поведал о том, как он со своими технарями «вскрывал» радиосети «противника», настраивая наши радиостанции на его частоты. О том, как от своего имени отдавал приказы по радиостанциям командирам различных степеней, задействованных на учениях, после которых еще больше нарушилось управление войсками. Мы смеялись, шутили — несколько анекдотов рассказал Сашка Чернега. До афганской войны оставалось 4 месяца…

Крупнейшие учения Белорусского военного округа «Неман-79» показали высокую готовность личного состава 80-й отдельной разведывательной роты дивизии. Дерзкие, решительные действия разведчиков в оперативном тылу условного противника парализовали связь, управление войсками. Задействованные «противником» силы и средства для обнаружения нас, разведчиков, в том числе авиация, не позволили обнаружить и уничтожить разведывательные группы Ленцова и мою. 80-я отдельная разведывательная рота, укомплектованная боевой техникой, вооружением, материальными запасами, средствами связи и десантирования, оказалась способной выполнить поставленные задачи в автономном режиме. Морально-психологическое состояние личного состава было высоким! Такую оценку на подведении итогов учений «Неман-79» дал разведчикам командир 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерал-майор Рябченко.

13 ноября 1979 года состоялось отчетно-выборное собрание партийной организации разведчиков дивизии. Именно в этот период нам, дивизионным разведчикам, представили нового начальника разведки дивизии — гвардии майора Скрынникова Михаила Фёдоровича. Он пришел из 105-й Ферганской гвардейской воздушно-десантной дивизии, которую решением Генерального штаба Вооруженных сил СССР расформировали. Майор Удалый убыл в Рязанское высшее воздушно-десантное училище на преподавательскую должность. Новым начальником штаба 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии был назначен гвардии полковник Петряков, сменивший на этом посту полковника Чернова, убывшего старшим преподавателем в академию им. М. В. Фрунзе.