— Об этом не может быть речи. Если мы проведем врозь первый же вечер, папарацци сойдут с ума, строя всякие предположения.

Да, никто лучше них не знал цену общественного мнения. Сегодня Лейла поддержала мужа, завтра он будет рядом с ней на премьере фильма «Обнаженные души». Однако можно ли быть уверенной в этом, если она покается?

— Кроме того, — продолжал Рафаэль, — моя единственная мечта — остаться с тобой наедине.

— Хорошо, — просто ответила она. — Увези меня отсюда.

Во время короткого путешествия на моторной лодке с яхты на пирс Лейла сидела молча, крепко вцепившись в руку мужа. Ее била мелкая дрожь, которая сказала Рафаэлю все, что он должен был знать: Лейла явно страдала, хотя старалась не подавать виду. Чего-чего, но стойкости в трудную минуту ни ей, ни ему было не занимать.

Рафаэль оглядел набережную Круазетт, по которой прогуливались толпы фанатов, папарацци и знаменитостей. Когда-то ему нравилась ночная жизнь, хотя в последнее время он испытывал эгоистичное желание проводить время наедине с женой.

— Зайдем куда-нибудь? — спросил он, останавливаясь, когда впереди показались яркие огни Пале-дю-Синема.

Лейла передернула плечами от мысли, что им придется смешаться с пестрой, шумной толпой.

— Какой интерес толкаться в ночных клубах?

Рафаэль вздохнул с облегчением:

— Может, просто погуляем по безлюдному пляжу, как бывало раньше?

В призрачной темноте ночи звучала музыка. Ему показалось, что напряжение постепенно оставило Лейлу.

— С удовольствием.

К счастью, в этом их желания совпадали.

Рафаэль с удивлением замечал, как сильно изменилась жена за последнее время. Она как будто отдалилась, закрылась от него. Что произошло за этот год, когда они почти не виделись, занятые своей карьерой? Какая печаль затуманила ее прекрасные глаза?

Рафаэль провел ее по боковой дорожке в сторону пустого пляжа, где вдоль моря тянулась узкая полоса песка.

— Здорово тебе удалось миновать охрану и ускользнуть от папарацци, — с благодарностью заметила Лейла, снимая туфли и погружая ноги в теплый песок.

— Просто повезло.

Он научился самым разным уловкам, проникая в особняк Вулфов вопреки запрету отца, чтобы поиграть со сводными братьями и сестрой. На протяжении многих лет ему удавалось сохранять с ними теплые отношения, хотя они редко общались. Кровные и эмоциональные узы внутри семьи вообще не отличались крепостью, так на детях Вулфа отразились полученные в детстве душевные и физические травмы. Рафаэль боялся, что не способен на искреннюю любовь, до тех пор пока не встретил Лейлу. В первый год семейной жизни он иногда просыпался в холодном поту, думая, что ему все приснилось.

Он посмотрел на жену. Черты ее лица разгладились, она выглядела более юной.

— Тебе лучше? — спросил он, сплетая ее пальцы со своими, пока они медленно брели по пляжу.

— Гораздо. Воздух такой свежий.

Рафаэль согласно кивнул, хотя сам с наслаждением ловил тонкий аромат духов Лейлы.

— Мне не хватало этого, — произнесла она наконец.

— Пляжа?

— Тишины и покоя рядом с тобой.

— Зачем так мучить себя ради карьеры?

— Если я перестану бороться за место наверху, то окажусь на обочине еще до конца года.

Рафаэль напрягся. Это неизбежно произойдет, когда Лейла родит ребенка, как они планировали.

— Ты собираешься и дальше работать?

— Да, — ответила Лейла не задумываясь. Она что, серьезно? Ему нужна жена и дети — нормальная семья, о которой он мечтал. Он хотел навсегда вернуть Лейлу в свою жизнь, а не гоняться за ней по миру.

— А как же дети, Лейла? Мы же решили, что ты посвятишь себя семье. Сама говорила, что материнский долг превыше всего, и уж гораздо важнее карьеры. Хочешь сказать, у тебя другие планы?

Стараясь сохранять невозмутимость, Рафаэль ждал ответа в давящей тишине, заглушившей шум набегавшей на песок волны и звуки музыки с набережной. Он задал простой вопрос, на который должен был последовать мгновенный ответ. Ведь они с Лейлой уже давно обо всем договорились.

— Многие женщины продолжают работать после рождения детей, Рафаэль, — услышал он.

Похоже, Лейла склонялась к признанию, что и вправду изменила решение. Проглотив готовое вырваться проклятие, Рафаэль сунул сжатые кулаки в карманы брюк. Ему нельзя сорваться на крик. Надо мыслить спокойно и рационально.

— Работают те, кому нужны деньги, чтобы накормить детей. К тебе это не относится.

— Не согласна. Женщины хотят иметь цель в жизни, — резко возразила Лейла.

— Разве материнство не дает им этого? — В ночных сумерках Рафаэль не мог рассмотреть лицо жены, но отчетливо ощущал ее напряжение. Оно было красноречивее слов.

— Нет ничего более прекрасного на свете, чем материнство, — произнесла Лейла после паузы. Ее голос дрожал от искреннего волнения. — Но это не значит, что я должна бросить карьеру. Мне нравится то, что я делаю. Благодаря работе я могу помогать другим людям.

Рафаэль, конечно, знал о клинике в Рио, которую открыла Лейла. Он гордился благородным поступком жены. Ему было также известно о возникших финансовых затруднениях, которые он мог бы легко разрешить. Однако, когда он предложил помощь, Лейла поблагодарила, но категорически отказалась. Он больше не поднимал щекотливой темы. Тем не менее сейчас он задал вопрос:

— Что ты думаешь о своем управляющем? Он справляется?

— Вполне. Но последнее слово всегда за мной. Мне важно быть в курсе всего, что происходит в клинике.

В своей гордости Лейла не уступала ему. Для нее жизненно важно держать под контролем и карьеру, и благотворительный проект. Рафаэль понимал ее, потому что сам был таким. Тем не менее в последнее время стремление Лейлы вникать в каждую мелочь, не говоря уж о глобальных проблемах, приобрело маниакальные формы. Касалось ли это супружеской жизни и их будущего? Она не хотела бросать работу, отказываться от управления клиникой и в то же время собиралась стать матерью. Если только не надумала снова отложить рождение детей на неопределенный срок.

Рафаэль сделал глубокий вдох, потом другой. Ничего не помогало — нервы сдавали. Ему лучше других известно, как Лейла предана, вернее, помешана на карьере. Какие уж тут материнские обязанности? Скорее всего, детьми займутся няньки и прочие посторонние люди, а Лейла будет пропадать на съемках.

Разве это не напоминало ему собственное детство? За ним присматривали то одни, то другие соседи, пока мать убиралась в богатых домах, чтобы обеспечить жалкое существование. Когда он подрос, она оставляла его одного в маленькой квартирке, уходя на весь день в поисках работы.