как G&P. А ещё, как сказал кэп, там не было «выравнивающей прокладки». Или не было сразу, или кто-то не поставил во время ремонта. В общем – сначала не было этой самой прокладки, теперь не стало и ушей.

Предыдущая неисправность показалась детской шалостью, по сравнению с тем, что мы сотворили. Слабая надежда экипажа и кэпа на то, что может быть продолжим тренировки, была мною (как идейным вдохновителем этого безобразия) уничтожена полностью. Александр, отлучив меня от дальнейшего «ремонта» и, назначив наблюдателей за мной (чтобы не сломал ещё что ни будь), снова стал обзванивать тех, кто мог оказать помощь. Нужна была конкретная помощь, точнее, даже не помощь, а коробка. Новая или просто рабочая.

А я в это время чувствовал себя патологоанатомом. Все другие доктора только предполагают, а патологоанатом знает, но уже поздно. Так и я – знаю, что произошло, но уже поздно. Про коробку знал – она могла бы жить ещё долго и счастливо. Могла, но не получилось. А причина, из-за которой это всё началось так и осталась невыясненной. Не до неё было.

Между звонками кэп прочитал мне и остальному экипажу несколько лекций. О том, чем отличается нежная яхта от грубого бульдозера и к чему могут привести (привели) попытки относится к ней как к обычному механизму. И если когда-то некоторые из нас могли руками откручивать/закручивать болты и гайки, то это совсем не повод применять это умение на яхте. А ещё, если человек умеет (умел) многое, то это не даёт ему права пытаться разобраться с тем, что очень похоже, но другое. Все эти лекции были прочитаны в перерывах между попытками дозвониться хоть куда ни будь. Или звонки в перерывах между лекциями. Лекции были не обвинительными, а нравоучительными. Звонки – безответными, мои мысли – гнусными.

Наконец откликнулся капитан яхты, сказал, что скоро будет. Александр от обеда отказался, объяснив это тем, что будет ждать и решать. Мне есть тоже не очень хотелось, но смотреть на содеянное хотелось ещё меньше. Я очень надеялся на то, что в этом замечательном приморском городе, найдётся новая двухходовая коробка переключения передач. Готов был оплатить не только её стоимость, но и ремонт, лишь бы не подводить наш экипаж.

В «Ибисе» нас было пятеро, и мы договорились, что шестому возьмём на вынос. Вынесли два больших пенопластовых контейнера, любезно предоставленных нам администрацией. Там было всё, кроме первого и компота. Во время обеда меня осенило: «Если, до того, как коробка была искалечена (надеялся, что не убита), рычаг управления подачей топлива на двигателе всегда возвращался в положение холостого хода, а обратно не подтягивался – значит тросик газа только толкал этот рычаг, но не тянул. Это может случиться, если он где-то оборвался». Тут же отправил кэпу СМСку, что нужно искать не только коробку, но и тросик. Найди на меня это «просветление» раньше, может быть всё сложилось бы по-другому. Хотя – нет, я всё равно постарался бы затянуть болты. В общем в тот день звезды сложились для коробки так, что при любом раскладе, с ушами она должна была расстаться.

На яхте, в кают-компании сидели два капитана и, судя по выражению их лиц, чинить было нечего, нечем и некем. Но мы то были неопытными и принялись озвучивать полуфантастические планы по восстановлению коробки. Что можно сделать, чтобы она заняла своё место без ушей. Один из планов был вяло принят на «попробовать». Его краткое описание: взять стальную пластину, просверлить в ней две дырки по ширине верхних отверстий и длинными болтами прижать коробку к тому месту, где она находилась, пока я её не покалечил. План был оценён как «Фигня какая-то», но не отвергнут и для его реализации был вызван «специально обученный» человек. А планы «Приклеить на супер клей», «Притянуть такими длинными пластиковыми хомутами», «Прикрутить на проволоку» и «Примотать скотчем» были оставлены как резервные.

Как только план был принят, кэп дал увольнительную всем желающим. Денис и Света воссоединились с родственниками, Лёша отправился обозревать Калининградские достопримечательности (он был здесь первый раз). А двоим оставшимся (Вере и мне) Александр объяснил, как маневрировать после того, как человек оказался за бортом, отправил тренироваться на причал, а сам с яхты наблюдал за нашими пируэтами. Очень правильно отправил – я оказался вдали от яхты, чтобы ничего не сделал, и под надзором, чтобы не нанёс урона имуществу «третьих лиц». Каждый из нас был двуедин – и шкипер, и яхта. Мы ловили ветер и в соответствие с ним, меняли галсы, разворачивались, сбрасывали ход, подходили к «оскару»… ну, в общем как настоящие яхты. А ещё пытались правильно расходиться в зависимости от галса и того, кто у кого по какому борту.

Обученный человек, пришёл, посмотрел на содеянное нами, что-то замерил, высказал неудовлетворительную оценку плану, яркую, но и ещё более неудовлетворительную оценку нашим способностям и ушёл/уехал за инструментом. Появился через некоторое время с пластиной и болтами, негромко чертыхаясь и вспоминая не злыми словами производителей и горе ремонтников (нас), прижал коробку, подтянул болты, установил рычаг управления, подёргал его и высказав сомнение в надёжности этой конструкции, удалился, ещё раз напомнив из чего сделана яхта.

Вечером, во время ужина, вместо того, чтобы меня линчевать, весь экипаж пытался оправдать мои действия, наверное, в первую очередь, для себя.

Следующий день мы учились складывать стаксель, устанавливать его, поднимать, снимать и снова складывать. Ближе к обеду получили информацию что помощи извне не будет. Снова два варианта дальнейших планов

1) Фантастический. Мы самостоятельно ремонтируемся (вчера уже пробовали) и продолжаем практику.

2) Реалистичный. Обмениваем авиабилеты на завтра, а за недоученные дни получаем скидку в школе на другую практику.

Но день то ещё не кончился, поэтому мы, как за соломинку ухватились за фантастику. Кэп начал поиск яхтенных магазинов, а так как Калининград приморский город, то магазинов оказалось аж три – на всю область. Два из них в субботу не работали, один работал, но до 17.00. Поэтому Александр направился в него, прихватив коробку и тросик.

Про то как мы снимали тросик – отдельная история. Яхты собираются из множества разновеликих частей. Две из них самые важные и большие – это корпус и палуба. Сначала корпус наполняется оборудованием и проводкой, потом это (проводка) собирается в толстенные жгуты, тщательно перетягивается хомутами и также тщательно и плотно укладывается в укромные труднодоступные, даже без палубы, места.