К ее удивлению, художник был способен пользоваться ножом и вилкой.

– Чем же вы будете теперь заниматься? – спросила она.

– Оформлением торгового зала и витрин. Росписью по стенам и потолкам.

«Неужели не врет?» – подумала она и спросила ехидно:

– Платят больше, чем в жэке?

– Больше, но радости меньше.

– Почему? – изумилась она.

– Атмосфера сильно деловая для такого разгильдяя, как я. К тому же всякие… чудаки кишки мотают, диктуют, учат. И сроки поджимают. В жэке попроще.

– Вас же выгнали! За плакат! – с удовольствием напомнила она.

Художник засмеялся.

– Это был не их плакат, Людмила Ивановна не разобралась. Она нормальный человек, только работа собачья. Ребята попросили нарисовать пару плакатов для капустника, принесли тексты. А истопник Саныч подслушал и донес – левые заказы, караул, чужие шляются, покрадут трубы. Она и бросилась. А тут вы как раз подгадали…

– Извините! – с сарказмом произнесла Ольга Борисовна.

– Да ладно, кто старое помянет… Мы уже выяснили с ней отношения, все в порядке.

– Почему вы не поговорили с женой?

Художник задумался, рассматривая пустой подиум. Потом перевел взгляд на Ольгу Борисовну.

– Да так как-то… Не получилось. Если честно, я ее не видел.

– Как не видели? – изумилась Ольга Борисовна. – А где же она?

– Видите ли, мы живем раздельно, – потупился художник. – Уже два года.

– Вы… Вы! Чего же вы мне голову морочили?! – вскричала Ольга Борисовна, и кончик носа у нее побелел, как бывало всегда в минуты волнения. – Почему же вы мне сразу не сказали?

– Не успел. У меня реакция замедленная. С детства. Как вам баранина?

– Вы! План совместных действий! Совести у вас нет!

– Да это так, для понта, чтобы вы не отказались. Просим прощения. Мне очень хотелось пригласить вас на обед. С забегаловкой не получилось, она вам не понравилась. Мне даже неудобно, что я вас туда… честное слово! Правда, баранина класс?

– При чем тут баранина! Вы… Мы же… – от возмущения Ольга Борисовна стала заикаться.

– Ну скажите, правда, класс?

– Неплохая, – нехотя признала Ольга Борисовна. – Но вы должны были…

– Лучшая в городе! – перебил Вениамин Павлович. – Хотя нет. Лучшая у меня. Приглашаю в выходные на природу, оцените сами.

– Спасибо, я буду занята, – сухо, скупо, с достоинством. Молодец! Поставила на место.

Он порылся в кармане пиджака, достал визитную карточку.

– Вот! Если передумаете, звоните.

– Не передумаю. «Размечтался!» – последнее – про себя.

– Там хорошо. Река, песчаная отмель, рыба играет. И погоду обещали клевую.

– Спасибо, но вряд ли.

Остаток дня Ольга Борисовна находилась под впечатлением от встречи с художником. Пеняла себе за глупость – не нужно было соглашаться! Побежала как девчонка, снова попалась на удочку. Пошла на поводу. У кого? У этого… с позволения сказать! Она придумывала все новые аргументы, почему не нужно было обедать с художником, мысленно выясняла с ним отношения и вяло доругивалась, если можно так выразиться. Ольга Борисовна никогда не унижалась до ругани и склок. Это было ей несвойственно. Она умела себя поставить и никогда не выпускала инициативы из рук. Художник ее раздражал. Тем более что они два года в разводе! Неудивительно!

– Что неудивительно? – спросил строго внутренний голос.

– Ну, что она… эта женщина, Лара, ушла от него… Разве с ним можно о серьезных вещах? Он же клоун! И вообще.

– То ли дело Толя… – съехидничал внутренний голос. – Умный, честный, порядочный, первоклассный специалист и не клоун, да?

– Отстань! И без тебя тошно! – одернула его Ольга Борисовна.

От подобных мыслей ей захотелось домой. Закрыть за собой дверь и отрезать… их всех. Приготовить ужин. Кухня всегда ее успокаивала. Включить телевизор, пусть бормочет себе тихонько, неторопливо резать зелень и овощи, жарить отбивные. Толя любит отбивные.

…Дома ее ждал приятный сюрприз. Муж вышел навстречу в фартуке с ушастым кроликом и надписью «Я в доме хозяин!», в квартире вкусно пахло едой. Он поцеловал ее в лоб, взял из рук сумку. Ольга Борисовна благодарно прижалась к мужу и едва не всхлипнула от умиления. Какая дура! Опустилась! Унизилась! Забыла, что она жена! Любовниц много, а жена одна. Говорят, они не могут иначе. И тут не только секс, тут еще и самоутверждение. Работа, семья, любовница – и он на коне! Есть о чем поговорить в бане с другими самцами. У нее мелькнула мысль, маленькая такая приятная мыслишка, что, может, эта… Лара его бросила и он теперь на коленях… приполз. Знающие люди говорят, для удачной семейной жизни нужны прыжки на стороне. Может, правда. Секс на стороне и легкое чувство вины – прекрасная приправа к пресному семейному блюду.

…Они сидели за красиво сервированным столом. Муж хлопотал, передавая ей бокал с вином, хлеб, соль. Участливо расспрашивал, как прошел день. Наливал вино. Блестело столовое серебро, сверкал хрусталь бокалов, радовали свежие цветы – ее любимые бледно-сиреневые орхидеи, – все как в лучших домах, на картинке из журнала. Ольга Борисовна отвечала мужу, кивала, улыбалась. А он вдруг сказал:

– Оленька, мне придется уехать, снова командировка, не сумел отвертеться. Очень некстати, масса работы, но ты же понимаешь! – Он развел руками с выражением комичной беспомощности на красивом лице.

Ольга Борисовна окаменела. Сидела с приклеенной улыбкой, с зажатой в руке вилкой. Только удержать себя в руках! Не опускаться до уровня базарной торговки. Главное, не опускаться.

– Как неожиданно… Конечно, я понимаю. Надолго? – Ей удалось сохранить доброжелательный тон.

– На неделю. Выехать придется уже завтра, с утречка пораньше. Поеду на машине. Страшно не хочется… – ему, в свою очередь, удалось скорчить печальную гримасу.

Еще и кривляется, сволочь!

– Завтра? В четверг? – бледно удивилась она. – А как же выходные?

– Знаешь, придется работать и в выходные. А ты тут без меня пока отдохнешь.

Он весело рассмеялся. Он был так доволен, что не умел этого скрыть. Он был уже в другом месте, с другой женщиной. Он был отвратителен и прозрачен, как стекляшка. А она, образцово-показательная жена, делала вид, что верит. Ольга Борисовна едва не задохнулась от гнева. Ей хотелось метнуть в мужа вилку, она даже пальцы сжала так, что побелели косточки. Прямо в его радостную карикатурно-красивую лживую физиономию. Но она удержалась. Главное – не опускаться. Ее кредо.

Муж гремел на кухне посудой – вызвался убрать от радости, что отстрелялся и самое трудное уже позади. Ольга Борисовна тупо смотрела на экран телевизора. Она была растеряна и деморализована. Даже дом-крепость, так любимый ею, собранный по крупице, вдумчиво и со вкусом, не помогал. Она рассеянно скользила взглядом по прекрасной светлой мебели, ковру на полу в целое состояние… Нежно светился драгоценный хрусталь, матово сияло серебро. Ее дом, ее крепость, недосягаемый для бурь, уютный закрытый мирок… Она чувствовала, как он зашатался, накренился, дал течь и готов потонуть. И поняла, что пойдет на все, чтобы не дать ему потонуть…