Еще до того, как тривидение вытеснило телевидение, знаменитый циничный историк по имени Ангус Портер, проживший достаточно долго, чтобы стать одним из «великих старцев», чьи пожизненные левацкие взгляды, как следствие, теперь считались простительным чудачеством, выразил суть вопроса короткой сентенцией.

Или, как тут же съязвил один умник, выразил суть вопроса па`рой слов.

Когда Портеру предложили написать комментарий к договору о ядерном разоружении 1989 года, он заявил: «Это — третий этап человеческой эволюции. Сначала люди соревновались, кто быстрее бегает. Потом — кто быстрее стреляет. Теперь — кто быстрее поумнеет. Если повезет, последним этапом будет соревнование за то, кому называться человеком».

Персонификация дарования

— Вот, значит, как он это делал! — восхищенно произнес Хартц. Посетитель посмотрел на сидящего в стальном кресле человека с бритой головой, словно видел его в первый раз. — Никогда не подумал бы, что совершенно новую личину можно ввести в сеть с домашнего телефона, тем более с помощью такого маленького компьютера, как у него.

— Талант! — бросил Фримен, не отрываясь от экранов и светящихся индикаторов на консоли. — Если угодно, не меньший, чем талант пианиста. До изобретения магнитофонной записи существовали солисты, способные удерживать в голове по двадцать концертов с точностью до ноты и целый час разыгрывать импровизацию на заданную тему из четырех нот. Все это теперь в прошлом, как и поэты времен Гомера, способные наизусть декламировать тысячи строф. Так что его талант не такая уж редкость.

Помолчав, Хартц ответил:

— Знаете что? Я видел здесь, в Пареломе, множество шокирующих вещей, а слышал еще больше. Но вряд ли мне когда-либо… — говорящему пришлось сделать над собой усилие, чтобы закончить фразу, — было страшнее, чем сейчас от ваших слов.

— Боюсь, я вас не совсем понял.

— Ну как же! Вы назвали этот удивительный талант не такой уж редкостью.

— Но ведь это правда. — Фримен отклонился в мягком кресле. — Во всяком случае по нашим стандартам.

— Ну, это по вашим стандартам, — пробормотал Хартц. — Иногда эти индивидуумы не совсем похожи…

— …на людей?

Хартц кивнул.

— Уверяю вас, они вполне реальные люди. Человечество представляет собой очень одаренный вид живых существ. Наша работа по большей части сводится к восстановлению запущенных способностей. Мы относились с потрясающим невежеством к некоторым нашим очень ценным психическим ресурсам. Не заполнив эти пробелы в знаниях, мы не сможем успешно двигаться навстречу будущему. — Фримен взглянул на часы. — На сегодня, пожалуй, хватит. Я вызываю медсестру, пусть его почистит и накормит.

— Меня это тоже беспокоит. Вы говорите о нем как о каком-то предмете. Я восхищаюсь вашей скрупулезностью и преданностью делу, но у меня есть претензии к вашим методам.

Фримен поднялся и потянулся, расправляя затекшие члены.

— Мы пользуемся этими методами, потому что они дают результат, мистер Хартц. К тому же не забывайте, что мы имеем дело с преступником и дезертиром, который, дай ему волю, с готовностью пойдет на предательство. Похожими проектами занимаемся не мы одни, и другие не только не испытывают угрызений совести — даже не скрывают своей жестокости. Я уверен: вам не понравится, если нас обставят подобные конкуренты.

— Разумеется, нет, — промямлил Хартц, раздвигая пальцем воротник, словно тот вдруг стал слишком узким.

Фримен обнажил в улыбке зубы — не голова, а черная редька с белым надрезом.

— Почтите ли вы нас своим присутствием завтра?

— Нет, мне нужно возвращаться в Вашингтон. Вот только… э-э…

— Что?

— Чем он занимался после того, как сбежал из Толедо?

— А-а, он позволил себе взять отпуск. Очень разумно с его стороны. Это — лучшее, что могло прийти ему в голову.

В целях ре-идентификации

В настоящее время меня зовут Александр или сокращенно Сэнди (иногда, в серьезном подпитии, я по секрету признаюсь, что мое настоящее имя не Александр, а Лизандр!) П. (и того хуже — Перикл!!!) Локк, мне тридцать два года, я холостяк-гедонист и ввиду отсутствия бороды немного смахиваю на извращенца. Однако я пытаюсь сменить свой имидж и, чем черт не шутит, когда-нибудь женюсь.

Сэнди Локком я побуду некоторое время и после окончания отдыха, который провожу в курортной гостинице на островах Си-Айлендс в Джорджии, заведении средней степени крутости, не отягощенном скукой посекундного расписания. Отель даже может похвастаться подводным крылом для терапии в «материнском чреве» и тем, что менеджером у них работает дипломированный психолог. По крайней мере, здесь нет обязательных эмпирических процедур.

Это мой второй отпуск в текущем году, поздней осенью будет третий. Меня окружают люди, входящие в категорию отпускников, а не выведенные за штат или безработные, как может показаться. Для многих постояльцев это уже третий отпуск в году, а кое-кто планирует и все пять. В последнюю группу, однако, входят старички, избавленные от заботы о детях и расходов на них. Троекратный отпуск в возрасте тридцати двух лет выделяет меня из общей массы. Однако на данный момент я скорее нахожусь в третьей категории — мне требуется новая работа.

На этот раз я выбрал хороший возраст — больше не надо притворяться, будто тебе сорок шесть в то время, как твой биологический возраст двадцать восемь (как вспомню про очки — брр!). Я достаточно молод, чтобы привлекать внимание дамочек среднего возраста, и достаточно зрел, чтобы внушать благоговение сопливым девчонкам.

Памятка для своих «я»: можно ли растянуть тридцать два года до, скажем, того времени, когда мне исполнится тридцать шесть? Надо держать глаз и ухо востро.

Поела-попила и отшила

Перевалившая за сорок, хотя и непонятно, как далеко, прекрасно выглядящая и полная решимости и дальше так выглядеть, пребывающая в лучшей форме благодаря яркому загару и волосам, осветленным солнцем, а не шампунем, а также лишнему часу сна, чего она была лишена целую вечность, Ина Грирсон к тому же отличалась твердой волей. Доказательством служила ее должность — начальница отдела найма временного административного персонала расположенной в Канзас-Сити штаб-квартиры корпорации «Земля-Космос», крупнейшей в мире компании по строительству орбитальных фабрик.

Вопрос только, надолго ли хватит ее твердости?

Ина размышляла о старой поговорке, что работника повышают в должности до тех пор, пока он не достигнет свойственного ему уровня некомпетентности. Как бишь называется это принцип? Отобрать у Питера, чтобы заплатить Полу? Или как-то